Управляющая разумом

— Видеть, как школьная учительница поддается темной стороне своей силы… — голос Мары надломился, — …даже не могу себе представить, каково это было для обученного агента ЦРУ.

Прикосновения тонких пальцев опаляли Кэла, согревая темные закоулки души. Он любил Мару, и осознание чувств чуть не поставило его на колени. Кэл любил в ней все — тело, лицо, острый ум, уверенность в себе.

Но больше всего на свете он хотел ее уберечь. От людей вроде Ливена и самого себя.

— Ты правильно поступила, когда от меня отвернулась. Я — чудовище. Ты должна держаться от меня подальше.

— Чудовище? — Мара поцеловала его между лопаток. — И все же мы здесь, на острове, где ты создал приют для всех, кто в нем нуждается.

Она снова поцеловала его спину. Глядя на луну, Кэл пытался вернуть стремительно ускользавший самоконтроль.

— Вот, пожалуйста, сейчас ты стоишь на пляже и размышляешь о женщине, ради спасения которой рисковал своей жизнью.

— Не делай из меня святого, — Кэл изо всех сил сжал кулаки.

— Без шансов, — положив ладони ему на бицепсы, Мара потянула его к себе. — Посмотри на меня, — он пытался оттолкнуть ее, найти повод отослать подальше. — Кэл, пожалуйста, посмотри на меня.

Со вздохом он повернулся. Кожа Мары мерцала в лунном свете, и Кэл не смог удержаться от касания. Он провел костяшками по ее шее, и она подалась ему навстречу.

— Прости меня за мою реакцию на твой рассказ о том, через что ты прошел. После Ливена…узнать, что ты сам вызвался усилить свой дар… я была в шоке.

— Не извиняйся. Ты поступила правильно.

— Нет, — потянувшись, она прижала ладонь к его щеке. — Неправильно. Ты расскажешь мне всё? Пожалуйста. Ни о чем не умалчивай. Я хочу понять.

Убереги Господи эту женщину, если она когда-нибудь осознает свою власть над ним и то, что он ни в чем не может ей отказать. Она окажется под угрозой.

Кэл позволил Маре потянуть его вниз на песок. Она устроилась у него между ног так, чтобы оба могли любоваться океаном. Кэлу не пришлось смотреть ей в глаза, отчего стало проще признаться.

— Я думал, что защищал свою страну. Но в глубине души хотел больше власти. Говорят, власть портит человека и, ей-богу, это преуменьшение. Она расползается внутри, как вирус, — волны с шумом омывали песок, а во многих милях от берега разыгрался шторм. Слова полились из Кэла, как приливные волны, все быстрее и нетерпеливее. — Потребность быть сильнее, быстрее, безжалостнее ловит тебя, как в сети. И когда ты используешь свою силу…потом начинаешь принимать решения, на которые не имеешь права. Кто будет жить, а кто умрет.

Мара откинулась назад, устроив голову у него на плече.

— Когда родители выкинули меня на улицу, я поклялась никогда не стыдиться своего дара. Или того, кем являюсь, — Кэл положил подбородок ей на макушку. Сила Мары поражала. Большинство людей на ее месте расклеились бы и предпочли бы отрицать свою суть. Но не она. — Когда мой жених, а потом и Ливен попытались меня сломить, я поклялась использовать свой дар, чтобы помогать людям вроде нас с тобой.

Она использовала свой дар для спасения, в то время как Кэл своим убивал. Это пристыдило его.

Мара перевернулась у него между ног и оказалась с ним лицом к лицу.

— Но сейчас я задумалась, такие ли уж мы с тобой разные.

— Ты ничем на меня не похожа. Ты добрая и сильная, а я был так слаб.

Она подалась вперед, пока не соприкоснулась с ним лбами.

— Ох, Кэл. Ты наименее слабый человек из всех, кого я знаю. Я пытаюсь использовать свой дар во благо, но между нами тонкая грань. Права одного человека — ущемление прав другого. Все мы порой совершаем ошибки, — Мара прикусила его губу. — Несмотря на наши способности, мы по-прежнему люди.

Она не винила его.

— Ты — удивительная женщина.

— Я могу привыкнуть слышать это, — Мара расслабилась и улыбнулась.

— Но мои ошибки никогда не исчезнут, — тяжело вздохнув, Кэл раскрыл последний уголок своей темной души. — Я убил двух мальчиков.

* * *

Теплое ощущение в животе Мары исчезло. Она взглянула Кэлу в лицо, представлявшее собой каменную маску. Он был невероятно хорош в сокрытии своей истории, но теперь Мара знала, как много кипит в нем боли и вины.

— Расскажи мне.

— Они были подростками, сыновьями террориста, и мне поручили допросить его, а потом убить. Они стояли на пути.

Этот мужчина возвел в ранг искусства бросаться фактами, выставлявшими его в дурном свете.

— Но это не всё. Ты пропускаешь куски истории и не говоришь всю правду. Я знаю тебя, Кэл.

Он выдохнул.

— Парни с огромным удовольствием шли по стопам отца. Они заложили бомбу на переполненном рынке Ирака и убили пятнадцать женщин вместе с детьми. Но это не меняет того факта, что они были совсем молодыми. У них оставалось время осознать свои ошибки, измениться…

— Мы оба знаем, что шансы измениться ничтожно низкие. Ты спас многие жизни.

— Возможно. Но их смерти до сих пор меня преследуют.

Конечно же, преследуют. Наряду с остальными призраками, которых Кэл не желал отпускать.

— Приют — твое искупление.

— Вряд ли. Сначала я создал его для себя. Мне хотелось обрести мир, и это стало моей целью. Когда ты занят, легче скрываться от своего прошлого.