Читаем Упразднение смерти. Миф о спасении в русской литературе ХХ века полностью

Короче говоря, тем, кто считает создание вечной цивилизации на основе победы над природой и полного ее регулирования невозможной, Писарев возражает, что «природа вовсе не борется с нами и не старается злоумышленным сопротивлением <…> повредить нашим интересам» [Писарев 1955: 267]. И опять Федоров согласен с Писаревым, что природа только временный враг человечества и что под мудрым руководством она охотно будет служить ему. То, что человечество еще не хозяин природы, объясняется только тем, что оно не старается им быть. Если правильно вести сельское хозяйство, человек будет «постоянно ускорять ее круговращение» [Писарев 1955: 255], и, хотя человек не в состоянии «прибавить ни одного атома к массе существующей материи» [Там же], он может изменить ее структуру. Писарев не исключает из сферы «улучшения» и человека; восхищаясь Рахметовым, персонажем романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?» [см. Коротков 1976:242–247], он приводит его как пример широчайшего умственного развития и физической выносливости. Писарев разделял мнение Платона, что следует «производить великих людей» [Писарев 1955: 269], и считал это возможным, потому что «природа человека всегда была… способна к беспредельному развитию» [Там же: 242]. Теоретически из этого следует, что «торжество земледелия»[41], которое обеспечит бессмертную цивилизацию, способную бесконечно процветать, и беспредельное развитие человека, в конечном счете должно привести человечество к бессмертию. Следует, однако, еще раз подчеркнуть, что Писарев в своих «Очерках» не говорит о возможности бессмертия, а если он и верил в его возможность, то ограничился намеками на способность человека контролировать природу и на его бесконечный потенциал к развитию. Трудно сказать, сошлись ли бы автор «Очерков» и автор «Философии общего дела» в вопросе о том, что всеобъемлющая наука геогнозия принесет человеку и физическое бессмертие. Так или иначе, Писарев искал решения «самых сложных вопросов органической жизни» именно в ней [Там же: 269].

Можно привести еще множество мыслей и образов, разделяемых двумя мыслителями, и рассуждать об их «культе» земли, в которой похоронены предыдущие поколения, но Писарев, как «реалист», предлагал программы не воскрешения и бессмертия, а только усовершенствования земледелия. Поэтому оставим реалисту Писареву его реалистический подход к проблемам современности, сосредоточенный на том, что возможно и, по его мнению, желательно в данный момент.

О писаревских предложениях по улучшению общества и человека с помощью науки здесь говорилось не для того, чтобы показать «влияние» Писарева на Федорова. Цель этого рассуждения в том, чтобы указать на идеологический фон 1860-х годов, который Федоров использовал для своего религиозного «общего дела»; этим подтверждается мнение А. П. Чудакова, что в христианском философе Федорове было «много от шестидесятника» [Чудаков 1988: 35]. Возможно, Федорову не мешал атеизм представителей этого поколения, потому что он ощущал их скрытую «религиозность», то есть страстное желание «спасти» человечество. Может быть, он чувствовал, что их мысли о пользе науки, особенно геогнозии, подкрепляют его же теории. В его общем деле вера, по мнению многих его религиозных критиков, не играла решающей роли.

В философии Федорова Библия, конечно, приводится как священный источник воли Бога, но науки и законы природы важнее «благодати». Обратимся далее к философии общего дела, в которой на смену афоризму «Верую, потому что это абсурдно» приходит мысль «Верую, потому что это доказуемо». Религиозные мыслители, о которых шла речь в начале главы, тоже отводили «науке» важную роль, но обходились с ней творчески, как с фактором вдохновенной спекулятивной мысли. Для Федорова она представляла суть его веры. Обратимся же к автору «Философии общего дела».

Глава 4

Николай Федоров

Одинокая мечта общего дела…

Г. Флоровский

Жан Деруан, несмотря на свой социализм, намекает <…> что со временем дети будут родиться иначе. Как иначе? – Так, как ангелы родятся. – Ну, оно и ясно.

А. И. Герцен

«Философия общего дела»

Перейти на страницу:

Все книги серии Современная западная русистика / Contemporary Western Rusistika

Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст
Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст

В этой книге исследователи из США, Франции, Германии и Великобритании рассматривают ГУЛАГ как особый исторический и культурный феномен. Советская лагерная система предстает в большом разнообразии ее конкретных проявлений и сопоставляется с подобными системами разных стран и эпох – от Индии и Африки в XIX столетии до Германии и Северной Кореи в XX веке. Читатели смогут ознакомиться с историями заключенных и охранников, узнают, как была организована система распределения продовольствия, окунутся в визуальную историю лагерей и убедятся в том, что ГУЛАГ имеет не только глубокие исторические истоки и множественные типологические параллели, но и долгосрочные последствия. Помещая советскую лагерную систему в широкий исторический, географический и культурный контекст, авторы этой книги представляют русскому читателю новый, сторонний взгляд на множество социальных, юридических, нравственных и иных явлений советской жизни, тем самым открывая новые горизонты для осмысления истории XX века.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Коллектив авторов , Сборник статей

Альтернативные науки и научные теории / Зарубежная публицистика / Документальное
Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века
Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века

Технологическое отставание России ко второй половине XIX века стало очевидным: максимально наглядно это было продемонстрировано ходом и итогами Крымской войны. В поисках вариантов быстрой модернизации оружейной промышленности – и армии в целом – власти империи обратились ко многим производителям современных образцов пехотного оружия, но ключевую роль в обновлении российской военной сферы сыграло сотрудничество с американскими производителями. Книга Джозефа Брэдли повествует о трудных, не всегда успешных, но в конечном счете продуктивных взаимоотношениях американских и российских оружейников и исторической роли, которую сыграло это партнерство.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Джозеф Брэдли

Публицистика / Документальное

Похожие книги

100 великих мастеров прозы
100 великих мастеров прозы

Основной массив имен знаменитых писателей дали XIX и XX столетия, причем примерно треть прозаиков из этого числа – русские. Почти все большие писатели XIX века, европейские и русские, считали своим священным долгом обличать несправедливость социального строя и вступаться за обездоленных. Гоголь, Тургенев, Писемский, Лесков, Достоевский, Лев Толстой, Диккенс, Золя создали целую библиотеку о страданиях и горестях народных. Именно в художественной литературе в конце XIX века возникли и первые сомнения в том, что человека и общество можно исправить и осчастливить с помощью всемогущей науки. А еще литература создавала то, что лежит за пределами возможностей науки – она знакомила читателей с прекрасным и возвышенным, учила чувствовать и ценить возможности родной речи. XX столетие также дало немало шедевров, прославляющих любовь и благородство, верность и мужество, взывающих к добру и справедливости. Представленные в этой книге краткие жизнеописания ста великих прозаиков и характеристики их творчества говорят сами за себя, воспроизводя историю человеческих мыслей и чувств, которые и сегодня сохраняют свою оригинальность и значимость.

Виктор Петрович Мещеряков , Марина Николаевна Сербул , Наталья Павловна Кубарева , Татьяна Владимировна Грудкина

Литературоведение