Упразднение смерти. Миф о спасении в русской литературе ХХ века

По мысли С. Н. Булгакова [Булгаков 1903], это обстоятельство привело к тому, что во всех элементах бытия появилась некая «перестановка» их составных частей [Там же: 224]. Считая, что Соловьев может дать современному сознанию положительную веру в торжество идеала, Булгаков подчеркивает, что философ не считал зло неискоренимым явлением, а скорее просто «ошибкой» в структуре реальности. Значит, существование нравственного и эстетического уродства можно будет исправить «перестановкой» их композиции. Материальная реальность как бы «расшаталась» во времени и пространстве, но ее можно будет снова поставить на место и таким путем воссоздать красоту гармонии, то есть единство в разнообразии. Словом, «творческая эволюция» сможет восстановить былую красоту Софии, а человек, детище природы, сможет в процессе самосовершенствования приобрести собственное утраченное бессмертие.

Итак, «творческая эволюция» Соловьева преследует цель восстановления былой красоты Софии и ее статуса «мировой души». Ее детище, человечество, может быть, в конце концов даже приведет ее к высшему, чем прежде, существованию, вступив на путь самосовершенствования. Конечный результат, который, очевидно, соответствует первозамыслу самого Творца, возможно, даже оправдает падение Софии, которое Творец предугадал [Зеньковский 2001:484,501; Мочульский 1951:103–104]. Цель восстановления и даже превосхождения его, однако, не только еще не достигнута, но едва начата. Но растущий коэффициент красоты в природе видимым образом «измеряет» прогресс ее эволюционного творчества. Развитие неорганической природы, как и природных тварей, идет в направлении все более полноценной красоты (примеры см. ниже). Слияние реального начала с идеальным в совершенных формах осязаемой красоты станет «сизигией», то есть полным всеединством в разнообразии. Человечество должно добиться окончательного сизигийного (гармонического) слияния реального (realia) и идеального (realiora), материального и духовного, перестроив мир с помощью искусства и вдохновленного им жизнебессмертиетворчеством. Сизигийное сосуществование Бога и человека во Христе как бы указывает путь к цели.

Красота в природе

Каких результатов, однако, добилась природа к сегодняшнему дню за уже долгий срок эволюции? Она добилась немалого на своем пути проб и ошибок; иногда, конечно, случалось движение вспять, например появление чудовищ палеозойской эры [ВС 6:56][63]и много других неудач. И теперь наш мир переполнен безобразными созданиями природы. И все же поступательное движение по направлению к большей гармонии неоспоримо. А если дополнить его теургией созидательной деятельности человека, для которого настало время взять на себя задачу обожествления себя и себе подобных, то итогом будет полная сизигия. Сверхидею сизигии следует определить как «полную свободу составных частей в совершенном единстве целого» [ВС 6:44]. Она имеет три аспекта: автономию бытия, которая в своем совершенном воплощении означает «Добро»; полноту содержания, или смысла, то есть «Истину», и совершенство выражения или формы, которое, когда оно находит законченное воплощение, именуется «Красота». Однако что конкретно есть красота? Для ее конкретного определения Соловьев берет пример из неорганической природы – алмаз.

Его красота не создана материальным веществом, поскольку алмаз имеет тот же химический состав, что и неэстетичный уголь. Его красота, скорее, создается светом, преломляемым в его материальном веществе. В этом определении важна преломляемость света, поскольку «неактивный» свет» не создает эстетической ценности. В стекле, например, свет присутствует в изобилии, но не создает впечатления красоты. В данном случае лучи света проходят сквозь материю, «пропуская их без всякого видоизменения», поэтому они участвует в этом прохождении безо всякой «игры», то есть «творчества» [ВС 6: 39–40]; в результате никакого эстетического эффекта не возникает. Красоту порождает не сопротивление свету, как в угле, но и не «безразличие» к нему, как в стекле. Только когда свет активно взаимодействует с веществом, в которое проникает, создается красота. Красота – это результат взаимодействия между светом и материальной субстанцией, продукт их взаимопроникновения, и только оно дает «светоносную материю и воплощенный свет» [ВС 6: 40]. Алмаз поражает своей красотой, потому что его материя преображается, когда в ней воплощается надматериальный принцип света. Соловьев допускает, что, может быть, неправильно классифицировать естественный свет как надматериальный принцип, но тем не менее считает свой пример адекватным, поскольку свет – «идеальный деятель» по сравнению с материей [ВС 6: 41].