Упрямец Керабан

И вот она сама явилась в сердце оазиса, где ее подстерегало столько опасностей. Джамма во что бы то ни стало хотела присоединиться к товарищам Хаджара, которые готовили в Габесе его побег. Если предводителю туарегов удастся усыпить бдительность охраны и вырваться из застенка, мать последует за ним к марабуту, в километре от которого, в пальмовой роще, беглеца будут ждать заранее приготовленные лошади. А едва Хаджар окажется на свободе, непременно последует новая попытка сбросить иго французского владычества.

Итак, троица продолжала свой путь. Никто из встречавшихся им по дороге французов и арабов не мог бы узнать мать Хаджара под прикрывавшим лицо капюшоном. К тому же бдительный Ахмет, чуть что, делал знак своим спутникам, и все трое тут же прятались в укромном уголке за одиноко стоявшей хижиной или в тени деревьев. Прохожие удалялись – можно было выйти из укрытия и двигаться дальше.

Дорога, вернее, тропа, ведшая к крепости, была в это время абсолютно пустынна; через несколько минут Джамме и ее спутникам предстояло свернуть в узкий проулок, где находилась кофейня, к которой они направлялись.

Когда они были уже в нескольких шагах от назначенного места, молодой туарег, видимо, поджидавший их, бросился навстречу.

Он приблизился к Ахмету и, жестом остановив его, прошептал:

– Не ходи дальше…

– В чем дело, Хореб? – спросил Ахмет, узнав одного из своих соплеменников.

– Наших друзей уже нет в кофейне.

Старая женщина тоже остановилась и, дрожа от тревоги и гнева, обратилась к туарегу:

– Что случилось? Эти псы что-то пронюхали?

– Нет, Джамма, – покачал головой Хореб. – Охрана в крепости ничего не подозревает…

– Тогда почему же наши друзья ушли из кофейни?

– Потому что французские солдаты пришли туда выпить, и мы решили, что опасно оставаться в таком обществе. Там был унтер-офицер спаги[20] Николь, который знает вас, Джамма…

– О да, – прошептала мать, – он видел меня там… В дуаре…[21] Когда капитан схватил моего сына. О, этот капитан! Если бы мне только…

Из груди старой женщины вырвался хриплый звук, похожий на рычание хищного зверя.

– Где же теперь наши друзья? – спросил Ахмет.

– Идемте, – сказал Хореб.

И первым скользнул под сень пальмовой рощицы по тропе, ведущей к форту.

В этот час под пальмами было пустынно. Впрочем, оживление здесь царило только в дни большого базара в Габесе. Стало быть, путники не рисковали встретить кого-нибудь на подступах к крепости. Но что из того? В крепость-то они все равно не могли проникнуть! Хотя было воскресенье и большинство солдат гарнизона получило увольнительные, в гарнизоне оставалась надежная охрана.

Что ни говори, в форте находился мятежник Хаджар, которого еще не доставили на борт корабля, чтобы затем передать в руки французского правосудия. И бдительность охраны была, естественно, удвоена.

Итак, маленькая группа пересекла пальмовую рощицу и вышла на опушку. Здесь сгрудилось около двадцати хижин; через приоткрытые двери наружу проникали полоски света. Место встречи было уже совсем недалеко – на расстоянии ружейного выстрела.

Но едва Хореб свернул в узкий, извилистый проулок, как послышались голоса и звуки шагов. Туарег застыл на месте. Прямо к путникам направлялась группа солдат-спаги. Они громко переговаривались и распевали песни, вероятно, под воздействием чересчур обильных возлияний в соседних кофейнях.

Чтобы избежать нежелательной встречи, Ахмет, Джамма и Сохар поспешно укрылись в темном углу за франко-арабской школой. Там, во дворе, находился колодец с деревянным срубом и воротом, вокруг которого была намотана цепь с ведром на конце. В мгновение ока все четверо спрятались за колодцем: сруб был достаточно высок, чтобы солдаты их не заметили.

Группа приближалась; вдруг один из солдат остановился и воскликнул:

– Черт возьми! До чего же пить хочется!

– Так пей! Вот колодец, – сказал ему старший сержант Николь.

– Что? Пить воду, сержант? – возмутился капрал Писташ.

– Тогда обратись к Магомету, может быть, он превратит ее в вино…

– О! Если бы я в это верил!

– Ты принял бы ислам, не так ли?

– Ну нет, сержант! Уж если Аллах запрещает правоверным мусульманам пить вино, вряд ли он сотворит это чудо для неверных…

– Верно подмечено, Писташ, – кивнул старший сержант и добавил: – Вперед, друзья, время не ждет!

Но когда солдаты уже последовали было за ним, он внезапно остановил их, увидев двух человек, поднимавшихся по улице навстречу группе. Николь узнал в одном из них капитана, а в другом – лейтенанта своего полка.

– Стой! – скомандовал он.

Солдаты, щелкнув каблуками, отдали честь.

– А! – воскликнул капитан. – Это же наш славный Николь!

– Капитан Ардиган? – удивленно воскликнул старший сержант.

– Я самый!

– Мы только что из Туниса, – добавил лейтенант Вийет.

– И скоро отбываем в экспедицию. И ты, Николь, с нами.

– Я всецело к вашим услугам, господин капитан, – заверил старший сержант, – и готов следовать за моим офицером, куда прикажете.

– Отлично… отлично, – кивнул капитан Ардиган. – А как поживает старина Наддай?

– Великолепно! Уж я не даю застояться моему четвероногому Другу и заржаветь его подковам!