Упрямица

– Иногда у нее удивительно верные и ясно выраженные мысли, – обратилась она к молодому учителю, сидевшему рядом с ней. – Но какие возмутительные ошибки и какой неровный почерк! Посмотрите-ка: «просьба» через «з» и «город» через «т». Как ты напишешь слово «город», Ильза?

Но Ильза промолчала. Она нашла подобный вопрос издевательством и не сочла нужным обратить на него внимание. Что она, маленькая девочка, что ли, что ей задают такой вопрос?

Однако же начальница не привыкла шутить. Она удивленно посмотрела на новую ученицу:

– Я тебя спрашиваю, как пишется слово «город», Ильза! – повторила она тоном, который не допускал непослушания.

Ильза нахмурилась, упрямо стиснула зубы и, не глядя на начальницу, пробормотала скорого воркой: «город».

– Ну конечно, знает, следовательно, ошибка невнимания, – решила фрейлейн Раймар. – Когда ты впредь будешь писать сочинения, дитя мое, постарайся быть внимательнее! Такие ошибки, как я нахожу в твоих сочинениях, не должны встречаться даже в третьем[20] классе!

Затем Ильзе предложили несколько устных вопросов по географии, истории и другим предметам. Иногда ее ответы бывали весьма хороши, но тут же оказывалось, что по другому предмету ей недостает самых элементарных знаний. Герр Альтхоф, учитель немецкого, раз даже усмехнулся, до того наивным показался ему один ответ.

Ильза заметила его улыбку и, вспыхнув от стыда, стала в смущении комкать свой носовой платок.

Зато во французском языке ее познания оказались выше всяких похвал. Месье Мишель заговорил с ней по-французски, и Ильза смогла свободно ему ответить. Старичок француз обрадовался ее хорошему выговору и пришел в восторг, когда удостоверился, что Ильза прошла весь курс истории французской литературы.

К сожалению, англичанка мисс Лид, жившая здесь же в пансионе, нашла познания Ильзы слабыми: девочка плохо понимала и почти совсем не говорила по-английски.

– Ты можешь идти, – прервала наконец пытку фрейлейн Раймар. – Твой экзамен окончен. После я тебе сообщу, в какой класс ты поступишь.

После непродолжительного совещания учителями был вынесен вердикт: поступившую девочку следует определить во второй класс, по французскому же языку она должна была посещать первый.

– Мне кажется, что Ильза Маккет причинит нам немало беспокойства. Она чрезвычайно упряма, капризна и вдобавок ко всему в высшей степени обидчива! – печально вздохнула фрейлейн Раймар.

– Но у нее доброе сердце, я это вижу по ее глазам, – вступилась за Ильзу фрейлейн Гюссов. – И в одном я уже твердо убедилась: мы от нее ничего не добьемся строгостью. Но подавая пример любви и кротости, с одной стороны, и сумев заинтересовать – с другой, нам удастся со временем покорить ее упрямство.

– C’est tout `a fait mon avis, mademoiselle[21]! – подтвердил месье Мишель. – Вы увидите, мадемуазель Маккет станет украшением нашего пансиона! Как прекрасно она говорит по-французски! Avec quelle 'el'egance![22] – и старичок весь раскраснелся от восторга.

– Я от всей души желаю, чтобы вы оказались правы, – заметила фрейлейн Раймар и встала, показывая, что совещание окончено. – Но все-таки наша задача нелегка: нам понадобится много терпения и любви, чтобы помочь Ильзе Маккет стать вежливой и послушной.

И фрейлейн Раймар оказалась права. За обедом Ильза опять доказала, что не терпит ни малейших замечаний. Она держала вилку так, что ее пальцы почти прикасались к еде. Овощи и соус она ела ножом и вдобавок торопилась положить в рот такую горячую пищу, что ее невольно приходилось выплевывать, чтобы не обжечься. При этом она сидела сгорбившись и походила на проголодавшуюся обезьянку.

– Держи спину прямо, Ильза, – обратилась к ней фрейлейн Раймар. – Нельзя сидеть сгорбленной!

– Я всегда так ем! – нахмурилась Ильза.

– Ты хочешь сказать, что ты так ела раньше, друг мой. Теперь же тебе придется подчиниться общему правилу и вести себя за столом как следует. И ты дома так держала вилку и брала соус ножом, да?

– Да, – коротко объявила Ильза и дернула упрямо головой. – И папа никогда ничего не говорил мне, он только радовался моему здоровому аппетиту!

– А мама? Неужели она одобряла твои манеры во время еды и смотрела на все сквозь пальцы?

Ильза молчала. Она не хотела и не умела лгать, а между тем вспомнила, как часто фрау Анна делала ей замечания: «Сиди прямо, не болтай ногами, оставь нож…» и так далее. Ильзе эти нравоучения не нравились, и она объявляла, что совсем откажется есть, если к ней будут придираться…

Фрейлейн Раймар говорила так тихо, что никто, кроме Ильзы, ее не слышал. Пансионерки и не догадывались, что начальница делает Ильзе строгие замечания. При этом лицо фрейлейн Раймар не теряло кроткого и приветливого выражения.

Ей понравилось, что Ильза молчала и не пыталась спорить, и она продолжала более мягко:

– Ну, Ильза, со временем ты ко всему привыкнешь. Пройдет несколько недель, все шероховатости сгладятся, и нам не к чему будет придраться. Не правда ли?

– Я не знаю, – глухо промолвила Ильза, мрачно глядя в свою тарелку.

– А ты постарайся, дитя мое!