Упрямцы

Глаза Клавдюшкина округлились, и он с размаху плюхнулся на подоконник.

– Спасибо, – произнёс в никуда. Главный услышал.

– А пажалуста, – отозвался Имеди.

Глава 13

Клавдюшкин опаздывал.

Провертевшись большую часть ночи без сна, отключился под утро. Будильника не услышал. Проснулся оттого, что кто-то настойчиво тряс его за плечо.

– Вставай-вставай, дарагой, щастье сваё праспишь, – Клавдюшкин только глянул в окно и кубарем скатился с кровати. Рванулся в ванную, одеваясь на скаку. Пока натягивал майку, запутался в штанинах джинсов. Естественно, споткнулся. Естественно, с размаху приложился физиономией о дверной косяк. Естественно, нос тут же распух, глаза заплыли и под ними образовалась пара кругов нежно-лилового цвета…

– Вах! – коротко и ёмко описал полученный художественный эффект дедушка Имеди.

– Аааа, пропади оно всё пропадом! – матом сказал Клавдюшкин, вывалился на улицу. И побежал.

Ирка проснулась ни свет ни заря. Гладила котов. Бродила кругами по комнате, места себе не находила – что-то гнало её на улицу. В город. Вышла на воздух, стало легче. Ненамного, но легче. Перепад давления, – решила Ирка.

Кофе. Откуда-то пахло кофе. Ирка жила на улице Арагви, а запах кофе доносился из-за угла, из маленькой пекарни «У Буки». Ирка пришла прямо к открытию, сдоба была свежайшей, хозяин улыбчивым, кофе – душистым и на редкость вкусным. Внезапно среди вездесущих эклеров и шу обнаружились Иркины любимые булочки с корицей. Ирка возликовала, странно начавшийся день реабилитировался прямо на глазах.

В пекаренке Ирка просидела без малого час, примостилась на жёрдочке у окна и просто смотрела на прохожих. За стеклом, как рыбки в аквариуме, туда-сюда прогуливались смешные влюблённые парочки, неспешно брели по своим делам степенные беловолосые старцы, стремглав неслись куда-то лохматые большеглазые мальчишки, вальяжно раскинувшись, возлежали на тёплом камне тротуара мохнопузые коты. Каждый раз, когда открывалась дверь пекарни, внутрь вихрем врывались звуки улицы – обрывки разговоров, птичий гомон, звяканье велосипедных звонков. Ирка решила пойти на реку. Взяла ещё один кофе, булочку в бумажном пакете засунула в карман кофты и направилась к выходу.

Григорий Петрович стоял по центру комнаты и рассматривал заставленные книгами стеллажи. Они с Клавдюшкиным договорились, что Григорий Петрович постережёт квартиру, пока хозяин отсутствует. Иркин папа был только рад – завзятый читатель, он уже предвкушал длинные вечера, проведённые за любимым занятием.

Вытянул с полки увесистый том. И, осматриваясь в поисках места, где можно было бы осесть с добычей, заметил торчащую из-под кровати книгу. Книга «Алгоритмы. Построение и анализ» была огромной, толстой и тяжеленной. Что она делала под кроватью, было совершенно непонятно – Клавдюшкин ничуть не походил на человека, любящего читать в постели. Григорий Петрович пожал плечами. Увидел приоткрытый ящик тумбочки, где, должно быть, лежал сей почтенный фолиант. И выдвинул ящик полностью…

Из ящика на Григория Петровича недобро уставились три десятка презервативов. Три десятка квадратиков, ощетинившихся мелкими стальными шипами. Иркин папа запустил руку в ящик и выудил оттуда одного такого стратегического ежа. С тыльной стороны колючую упаковку украшали обыкновенные канцелярские кнопки… Григорий Петрович перевернул книгу – вся обложка сзади была испещрена крохотными оспинками – следами от иголок.

– Оррригинааально, – задумчиво протянул Иркин папа.

Верующие от неверующих отличаются в основном тем, что просьбы от первых поступают в Небесную Канцелярию не просто ежедневно, а по нескольку раз на день – сначала по традиции просят еды, защиты и не соблазнять. Потом переходят к более личным просьбам. Неверующие же чувствуют себя немножко изгоями, немножко бунтарями, и просить решаются только в крайнем случае, по очень большой необходимости. Все эти просьбы поступают прямо на рабочий стол Главному. В Канцелярии его уже в шутку давно переименовали в Стол Заказов.

Главный разбирал Стол и разговаривал с Анхелем (Главный всех ассистентов называл в зависимости от настроения – Анхель, Анжело, Анжела и Геля. Сейчас, судя по всему, настроение было насквозь рабочим).

– Вот скажи мне, если кто-то приготовил суп и разлил его всем по тарелкам, суп в тарелках будет таким же, как и в кастрюле? – вопрошал Главный. Анхель, не понимая, к чему Главный ведёт, и от этого немножко нервничая, отвечал уклончиво…

– Ну, это с какой стороны посмотреть… Ощущение вкуса может меняться в зависимости от глубины посуды, от материала, да даже от формы ложки…

– Да с какой стороны ни смотри! – перебил Главный, – Суп, это суп и есть! Будь он в кастрюле, в тарелке, в ложке или во рту! Это – суп.

– А когда переварится, то вроде бы уже и не совсем… – от Главного вдруг запахло озоном, воздух вокруг него начал сгущаться и искрить.

– Может я, это, пойду? – робко предложил осознавший, что ляпнул что-то не то, Анхель…

– Иди уж, подобру-поздорову…

Дверь за ассистентом давно закрылась, а Главный всё ещё продолжал недовольно потрескивать.