Упрямцы

Пару раз, правда, красивая битва переросла в некрасивую драку. С мордобоем, матом и небольшими разрушениями. Мат принадлежал в основном Главному, которому пришлось разнимать самых увлёкшихся вручную. На земле с перепугу что-то изверглось, разлилось и осыпалось. Виновных отправили разгребать последствия.

Главный был очень занят. Сначала сидел в мастерской, выдумывал новое. Злился. Крупные формы надоели. Хотелось эстетики, чтобы как-то иначе, свежо и неизбито. И чтобы красиво вписывалось в существующую картину. Вычитал у человеков про Левшу – решил тоже пока посвятить себя существам помельче. Что-то понемножку наклёвывалось. Но пока не хвастался. Вскользь проронил, что мелочёвка получилась на редкость прыткая, плодится бесконтрольно, меняется стремительно, и никакого сладу с ней нет. Приходилось дорабатывать.

Левша, к слову, был не первым идейным вдохновителем в небесной истории. Человеческой литературой в Канцелярии зачитывались. Главный, например, обожал поэзию. Классика, фантастика, детективы – переходили из рук в руки и истрёпывались до дыр. Каждый месяц один из ассистентов отправлялся на землю с одной лишь целью – отобрать лучшие литературные новинки. Иногда силой. Особым шиком считалось добыть неизданное (высший пилотаж – выхватить из камина прямо перед сожжением). Научная и теологическая литература считалась юмористической. Над теорией эволюции Дарвина хохотали всем офисом.

Расквитавшись с новым проектом, Главный занялся рутиной – наделением существ душой. Душу нужно было вдохнуть. В каждого. И это должен был сделать Главный лично – вложить в живое частичку себя. Иногда он радовался, что он и Время тоже – это существенно облегчало работу.

Душа была частичкой той самой Великой энтропии. Тем хаосом, который не давал свободе воли окончательно оборзеть и начать бесчинствовать. Страшны существа, которые по какому-то недоразумению родились без души. Темны дела их.

Душа предпочитала гнездиться в ямочке меж ключиц. В одном из земных языков попытка выдавить душу из человека так и называлась – удушение. Кусочек энтропии жил в теле до тех пор, пока тело не приходило в негодность. Тогда он выскальзывал из повреждённого вместилища и возвращался обратно к Главному.

Именно душа была тем, что не давало Клавдюшкину спокойно заниматься своими делами, а не бродить по Тбилиси ночью в сомнительной усатой компании. Именно она исполняла на струнах его нервов то джаз, то блюз, то сущую какофонию. Морочила голову. Не давала думать. Даже спать не давала. Иногда, правда, разрешала поесть. Из чисто практических соображений. Имела на Клавдюшкина виды, строила далеко идущие планы. Клавдюшкин, в принципе, не возражал.

Ему даже нравилось.

Глава 11

В то время как Небесная Канцелярия, затаив дыхание, следила за перипетиями двадцати пяти лет богатой на события Иркиной жизни, Главный с неменьшим интересом наблюдал за Иркиным суженым. Клавдюшкин был замкнут, но при этом отчего-то нравился людям, и в его жизни тоже хватало курьёзных моментов, хотя, конечно, не тех планетарных масштабов, как у Ирки.

Как мы помним, Клавдюшкин не пил. Не из принципа. Просто ему было невкусно. Но однажды на дне рождения друга, где из безалкогольных напитков был представлен только грейпфрутовый сок, в компании созрел заговор. Всем было любопытно посмотреть, на что будет похож настоящий Клавдюшкин, если отряхнуть с него пыль цивилизованности и освободить от оков воспитания и здравого смысла. Было решено Клавдюшкина напоить. Сказано-сделано. В и без того горький сок было добавлено водки в пропорции один к одному.

Первой отказала память. Клавдюшкин, проснувшись утром в своей постели с дичайшей мигренью, в розовых женских трусах с оборочками и конфетти в волосах, понял, что вчера что-то произошло. Что-то нехорошее. Единственное, на что надеялся понемногу приходящий в себя после таблетки аспирина Клавдюшкин, так это на то, что вчера никто не был настолько трезв, чтобы снимать. Зря надеялся. Получив в личку видео, пошёл пятнами. Взмолился, чтобы никто не выложил в общий доступ. Через пару часов видео набрало на ютьюб несколько сотен тысяч просмотров. Клавдюшкин утопил телефон в туалете, не отзывался на стук в дверь и не выходил из дома.

Переосмыслил жизнь. Похудел. Осунулся. Расставил заново приоритеты. Не единожды пожелал друзьям такого, что, сбудься оно, друзей пустил бы на порог не каждый зоопарк. И не всякая больница. Отрастил щетину. Показался себе изменившимся до неузнаваемости. Борода и патлы до плеч решили бы проблему конспирации, – подумал Клавдюшкин и решил пока оставить, как есть.