Упрямый доходяга

Алхимик был сыном кида-умника. Его план изоляции Эласты от межконтинентальных перевозок имел несколько слоев, преследовал несколько целей, требуя при этом минимум вложений. Заранее дистанциировав себя от жены и дочери, он добился шанса на мощный удар по инфраструктурам всех образований на континенте. Еще бы немного, месяц или два… последствия удара стали бы неустранимыми, что открыло бы перед пиратами Касдама самые радужные перспективы. Но вот, «Нимродель» атакована одним из самых мощных инструментов пиратского архипелага, а значит пришла пора все прекращать.

— Папа, мама… — жалобно протянула вертящаяся на месте и заломившая руки Аврора.

— Тише, дочка. Папа думает, — еле заметная улыбка тронула губы Саломеи, — Ты же знаешь, что у него это лучше всего получается. Тише. Тссс…

— Да, милая, — тем временем очнулся Станислав, переводя взгляд на жену, — Сворачивайся. Можно и побегать от наших монархистов, но я лелею надежду, что они, несмотря на атаку Птицами, еще не совсем уверены в нашей с вами связи. Не стоит им давать лишний повод догадаться.

— И… куда? — вопрос был адресован мужу, но взгляд матери не отрывался от нервно кусающей губы дочери.

— Как и договаривались. Оадалис. Я пребуду на курорт в течение двух месяцев! — бодро подкрутил ус принявший решение мужчина. Затем его лицо слегка помрачнело, — Хотя, моя дорогая, ты вполне могла просто уйти в море на пару недель, послав мне Белую Птицу. Зачем использовала артефакт мана-связи?

— Я? — брови кровавой пиратки, выглядевшей невинной девочкой подростком взлетели вверх, выдавая её сильнейшее удивление.

— И не я!

— Аврора?! — это было сказано хором, не предвещающим ничего хорошего. Совершенно.

— У меня… всё плохо, — выдавила из себя девушка, обхватывая себя за плечи, — С… совсем. Всё идёт не так. Помогите…

— Конкретнее, дочь, — сухо и негромко приказал подобравшийся мужчина, мрачно сверкнувший взглядом. Ученый, пират, государственный муж, человек, держащий сонм пиратов в своем железном кулаке, Алхимик любил по-настоящему лишь свою собственную безумную семью.

Дочь начала тихо говорить, периодически сотрясаясь от дрожи. Проблема была в её собственной пробудившейся магии. Нестабильный рассудок, чрезвычайно большой потенциал, работающий с перебоями источник — всё это ранее казалось временными трудностями. Суматоха, время от времени испускавшая из себя чудовищное количество переработанной из магии маны, творила чудеса, что шли планам Станислава лишь во благо. Аврора мимоходом подчиняла или влюбляла в себя разумных, создавала в случае опасности чудовищные по разрушительным способностям выбросы, даже была способна к массовому подсознательному телекинезу. Рано или поздно, по твердой уверенности Станислава и Саломеи, её состояние должно было стабилизироваться, каждый следующий приступ обязан был быть слабее.

Этого не произошло. Сегодня утром Аврора Аддамс проснулась в каюте её собственного корабля, носящего смешное название «Плавучая лодка», обнаружив, что сам корабль и весь его экипаж… стали деревом. Одним деревом, намертво вросшим в дно там, где были брошены якоря. Выбираясь из недр судна-дерева и шарахаясь от застывших в разных позах силуэтов бывших матросов, превратившихся в человекоподобные наросты, Аврора едва не сошла с ума совсем. Прыгнув с палубы в воду, девушка без оглядки поплыла на берег.

Её там ждали. Истощенный и раненный Должник, одетый в сплошные лохмотья, молча протянул ей металлический талисман, сказав приложить к центру грудной клетки. Он утверждал, что это ровно на 60 дней стабилизирует Аврору, уберет все негативные эффекты от её состояния, спасет жизнь. Разумеется, она ему не поверила, но кид, действуя с сверхъестественной скоростью, сам приложил металлический кругляш в центр грудной клетки девушки, который тут же прилип. Затем, вновь повторив про срок, тут же скрылся с глаз. Суматоха, чувствуя как облегчение от действительно подействовавшего медальона, так и жуткую тревогу от наполовину вросшего в её тело постороннего предмета, воспользовалась симпатической мана-связью. Конец истории, спасите меня!

Переданные дочерью сведения встревожили Алхимика куда сильнее, чем просто за её жизнь. Кто-то или что-то понимало в состоянии Авроры куда больше, нежели он сам. Но… эта проблема могла подождать. Вслушиваясь в жалобы любимой дочки о том, какими эффектами «брызгала» её жизнь в последнее время, Станислав четко осознал, что кто бы не послал Должника с амулетом, сделал он это в самый последний момент. Часть стола, превращающаяся в соль, потому что девушка промахнулась мимо солонки. Люди, теряющие контроль от любви и преданности к ней, сходящие с ума, умирающие от сердечных приступов. Детали её корабля, то становящиеся практически новыми, то истлевающие за считанные часы. И это все — не говоря уже о изменениях в характере и поведении, о масштабе которых находящийся вдали от девушки отец и не подозревал.