Читаем Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934) полностью

Ты бьешься искренно и трудно,И я, собрат, поверь, люблюВ пустыне бледной и безлюднойЖивую искренность твою.Она горит и зажигает,А кто пылает, тот не спит,Тот не от злобы разрушает,Но в разрушении творит.3 января 1928

86. «Уже от музыки признаний…»

Уже от музыки признаний,Как раб, отречься я готов,Уже для казни расставанийНе надо сердцу красных слов.И только ты, твой образ нежныйЕще дрожит в груди моейПод белый зов метели снежной,Под шорох снов во мгле ветвей…27 января 1928

87. «Так, добровольно надо уже…»

Так, добровольно надо ужеСвои стремления стеснить,И тем решительней и тужеИх в узел тесный закрепить,Чтоб всё, что мыслишь, без возвратаСводилось прямо к одному —К тому мечтаемому святоЖивому храму твоему.27 января 1928

88. «Моя нежданная награда…»

Моя нежданная награда,В мой поздний вечер ты звездойСошла принесть мне ласку взглядаИ песнь, зажженную тобой.Из дальних стран, где солнца много,Ты райской вестницей скользишь,С тобой не смутная тревога,Но освежительная тишь.И мне, чей каждый шаг – смущеньеИ заблуждение и ложь,Такие чистые виденья,Мой ангел чистый, ты несешь.27 января 1928

89. «Тихо прилегши на отдых…»

Тихо прилегши на отдых,В зеркале, как в далеке,Вижу я образ старинный,Бледный на бледной стене.Вижу я образ далекий,Так, как от нас далеко,Всё, чем когда-то жилосяТак хорошо и легко.Молча глаза закрываю,Чтобы не видеть опять,Как меня образ старинныйГрустно начнет укорять.27 января 1928

90. «Когда в душе не станет веры…»

Когда в душе не станет веры,А в песне силы и огня,И бродят рифмы и размерыВ мечте смущенной у меня,Я знаю, ты войдешь, обвеешьВесной немую суету,И негой юности согреешьИ песнь, и веру, и мечту.27 января 1928

91. «Жизнь, погоди, погоди, не спеши…»

Жизнь, погоди, погоди, не спеши.Много осталось для жаркой души,Много волнений, и споров, и битв,Много безмолвных и тайных молитв.Жизнь, погоди, погоди, не спеши.Может быть, вспыхнет украдкой в тишиПосле тревог, и борьбы, и трудаДальнего детства святая звезда.20 февраля 1928

92. «Мне жалко молодость твою…»

Мне жалко молодость твоюИ грудь, созревшую для счастья,Когда ты бьешься на краюХолодной бездны без участья,Когда на зов безмолвный твойИ зной мечтательного взора —Один лишь пепел ты сухойБылых костров увидишь скоро.28 февраля 1928

93. «Порой мечта чего-то ищет…»

Порой мечта чего-то ищетИ сердце к прошлому зовет.Но так враждебно ветер свищетВот-вот метелью понесет.Взгляну ль назад, ловлю несмелоВиденья легкие вдали.О, что же юность отлетела…О, что же розы отцвели…13 марта 1928
Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное