Читаем Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934) полностью

Сядем здесь на берег тихий.Ты послушай, как полнаТочно вздохов, точно звуковЭта свежая волна.Говорливая, живая,То нахлынет, то сбежит,И каких нам сказок чудныхНапоет и нажурчит.

244. «Сядем здесь на берег тихий…»

Хорошо, покуда мглаСвежей грезою светла.Не дохнет, не прошумит,Только сердце знай стучит,Только сердце знай одноВидит: светлое окно,А в окне плывет луна,И повсюду тишина.Хорошо, покуда мглаЛунным сумраком светла…2 апреля

245. «Хороши лишь контрасты: угрюмое море…»

Хороши лишь контрасты: угрюмое мореИ твоя, о мой друг, лучезарная нежность.Хорошо, когда в белую позднюю вьюгуТы даришь меня свежим, как май, поцелуем.И тогда хорошо, когда хмурою ночью,На пороге грозящего вечности мракаСердце вспомнит твою молодую улыбкуТам, под яблонью белой, над сонной рекою.29 мая

246. Рококо

Упрямый классик и старинный,Люблю, пока в груди легко,В твоей разглядывать гостинойПанно и кресла рококо.Вот люди: легкие печали,Точь-в-точь пролитое вино,Они безбольно растворяли,Чуть кинут взор на полотно.

Приложение

А. А. Фет. Письма к Д. П. Шестакову

I

Москва

Плющиха, соб. дом.                              18 6/ХII 91

Любезнейший Дмитрий Петрович,

Несмотря на нездоровье, упорно удерживающее меня дома, я успел и последние стихотворения Ваши, из которых первое нахожу весьма красивым, передать Вл. С. Соловьеву, приятелю Цертелева, который, по моему мнению, спустя рукава относится к своему редакторству, так как только на несколько дней приезжает из Тамбова в Москву (1).

Преданный Вам А. Шеншин

II

Москва

Плющиха, соб дом.                              18 2/1 92

Любезнейший Дмитрий Петрович,

Благодаря Вас за память и желая Вам в Новом году искренних и сосредоточенных стихотворений, я не желал бы явиться перед Вами безучастным к Вашим стремлениям. Но Вы легко поймете, как бессильна моя помощь по двум главным причинам: 1) я никого не вижу из издателей журналов и потому лично с ними беседовать не могу; а всё, как я уже Вам писал, Вами мне сообщенное, я передал Вл. Соловьеву, на днях снова уезжающему в Питер. 2) Ваша муза столь плодовита, что если бы Цертелев печатал все Ваши стихотворения, то последние явились бы в журнале в небывалом количестве, исключающем все сторонние стихи.

Из вновь присланных стихотворений наиболее нравится мне обращенное ко мне (2).

С наилучшими пожеланиямипреданный Вам А. Шеншин

III

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное