Упущенные Возможности

Может быть то, что вечером воскресенья, отправив разомлевших ткачих по домам, я озаботился вопросом преступности. В смысле, предложил Чашникову разбежаться пораньше. Мне завтра, мол, на работу, в отличие от некоторых. А пешком идти- нарвусь еще на гоп-стоп какой, пока до дому доберусь. Объясняйся потом.

Виктор, как всегда посмеиваясь, заявил, что вот гоп-стоп мне точно не грозит. А на мое недоумение, поведал презанятное.

В конце двадцатых уровень преступности начал зашкаливать. Повсюду шли какие то перестрелки, и процветали крупные банды.

И тогда борьба с уголовной и организованной преступностью, была объявлена приоритетом государственной политики. Было решение ЦК и СНК, о беспощадном искоренении этого капиталистического пережитка.

В рамках этой компании, по всей стране, были проведены массовые аресты, и даже войсковые операции. В результате, практически одномоментно, куча преступного элемента оказалась в лагерях, на строительстве Беломоро-Балтийского Канала.

Слушая это, я чесал репу, и думал, что действительно. Раз есть Северный Речной Вокзал, значит, есть и БеломорКанал, что строили зеки. Мог бы и сообразить.

А Чашников продолжал рассказывать. Что тогдашний глава НКВД, товарищ Ягода, подошел к делу с размахом, демонстрируя невиданные темпы работ и строительства. Правда, как всегда в массовых компаниях, не обошлось без издержек.

Во-первых, как то так получилось, что вместе с бандитами, карманниками, и прочим жульем, на нары загремело множество творческой интеллигенции. Я, на такую странность, лишь ухмыльнулся.

Не знаю, как так выходит, но почему-то, всегда рядом с бандитами отираются какие то творцы. Или наоборот, бандитов тянет к творцам… Ну, достаточно вспомнить Есенинское — «Я читаю стихи проституткам, и с бандитами жарю спирт…»©, или Маяковского. Да и Катаева с Олешей. Никаких сомнений, что Есенин, будь жив, точно бы попал в облаву. Да и в двадцать первом веке… Из за стола в гламурном ресторане, за которым в обществе фотомоделей, сидели и бухали Федор Бондарчук, Михалков-наимладший, и прочие Табаковы -джуниор, оперА вытаскивали чувака со стволом в кармане. С тем самым стволом, из которого недавно грохнули мента. Это не говоря о Гарике Сукачеве, с Харатьяном и Ваней Охлобыстиным.

В общем, кайло и тачку, на гуманных пять лет, словили арестованные в компании бандитов поэты, писатели, художники и актеры.

То есть, во-вторых, общественность пришла в возбуждение и брожение. А условия отсидки, как я понял, от моей реальности не сильно отличались. По крайне мере, вопрос высокой смертности заключенных, поднимался даже на уровне СНК.

НКВД получил славу бездушного монстра, а товарищ Ягода, в тридцать пятом, был снят с должности за перегибы. Тем не менее, канал был построен к тридцать четвертому году. А уголовный розыск, и судебная система отработала алгоритм.

— Ты же понимаешь, Боб — Чашников разлил еще по одной — что простой кампанейщиной преступность не победить. Народ, из деревень, на стройки двинул. Да и бытовуху никто не отменял.

Но, тем не менее, любой вздумавший заняться разбоем, сейчас совершенно точно знает о скорой неотвратимости наказания. Во всех городах без исключения, работают дежурные суды. Круглосуточно. У ментов, с размахом, отработаны оперативные мероприятия. Созданы рабочие дружины поддержания порядка. А эти вообще, сначала стреляют, а потом думают.

Заодно, в тридцать четвертом, создана Прокуратура, возглавляемая товарищем Сольцем.

Сейчас всем известно, что согласно опубликованной статистике, любой совершивший преступное посягательство, оказывается на нарах в течение двадцати четырех часов. То есть, где то в глуши, бывает всяко, конечно. Но не в Москве.

— От Москвы, Боб, вся эта шушера бежит сейчас как черт от ладана. Хоть чего –то, опасаться можно начинать на дальних окраинах, типа Останкино. Но никак не здесь…

Во вторник, меня вызвали ровно в двенадцать. Зайдя в приемную, я угодил не то чтоб в толпу, но было многолюдно. Кроме непонятных личностей, многих из присутствующих я узнал. Я помню их фото по прошлой жизни.

Шахурин, Хруничев, Илюшин, Туполев, Поликарпов, и, совсем молодой Яковлев. Тут же Зам. Наркома Обороны товарищ Трифонов. И, член Политбюро, товарищ Каганович. Все они толклись в приемной, в ожидании, когда их пригласят. И вся эта сходка, называется Комиссия Политбюро по вопросам авиастроения.

Но в целом, я не удивился. Товарищ Иванов, заглянул ко мне еще до приезда Калинина. Юрий Степанович сообщил о предстоящем мероприятии, попросил не снижать бдительности.

Я, конечно, заверил в неустанном бдении. Хотя, не нужно быть семи пядей во лбу, что бы сообразить. Больше всего охранное начальство напрягают наивысшие руководители. Как я заметил, на выступления перед простыми работягами и ИТР, и на многолюдные митинги, меня привлекают изредка. А вот на всех встречах с высшей номенклатурой, мое присутствие — безусловно обязательно. Вполне очевидно, что мне не все говорят. Какие-то нюансы вызывают у товарища Берия нешуточное беспокойство.