Упущенные Возможности

Вчера, то есть в пятницу, вечером, ко мне в закуток, пожаловали Чашников и Розенгольц. Ну, Иру я, после работы, бывает подбрасываю куда скажет, мне не трудно. Они с Мишкой, типо тусовщики. А внезапный Чашников, до следующего понедельника отправленный медициной на легкий труд- неясен.

— Привет, — сказал Виктор, мы с ним еще не виделись — чем занимаешься?

Я, окончив рабочий день, собирался уходить. Курил последнюю в этот день сигарету на рабочем месте, и прикидывал, куда податься.

— Да вот, завидую — я кивнул на последний в этот день пакет документов — у парня, исполнителя этого шедевра, фамилия- Погубисало. А⁈ чувствуете? Не то что унылый Борисов.

— Подумаешь! — заявила Ирка — в ТяжПроме есть товарищ Зверозоб — Зомбовский, вот это да! Ромочка, ты меня отвезешь в парк Горького?

— Ага, — сказал Чашников, — все ясно. У тебя хандра, Боб, поехали в баню.

— А давай — я встал и взял шляпу — Только вот Ирину завезем, и помчались.

И мы пошли на выход. Всю дорогу до парка, Ирка выступала про какая баня, Витя? Я все Сашке расскажу, так и знайте!

— Романа нельзя оставлять одного, Ира. — отшучивался Чашников — Ведь потом придется восстанавливать события по анамнезу и сводке происшествий. Пусть уж побудет под присмотром.

— Не нужно, Виктор Петрович, выдавать желание напиться с девками, за заботу о товарище! Как тебе, Боб, не стыдно!- усевшись в мою машину, мы выехали из Кремля

Но капитан Чашников, попросил ее не возводить на меня напраслину, и рассказал ей историю Коня Василия.

Однажды, Семен Михайлович Буденный поделился с несколькими избранными, которых охранял Чашников, главным секретом успешного коневодства.

Мол, это только на первый взгляд нет ничего сложного, больше коней –лучше конница. Но в увеличении поголовья есть тонкости.

Вот, например, на каждой приличной войсковой конеферме существует штатная должность Коня Василия. В его непосредственные служебные обязанности входит проверка — готова ли кобыла к таинству любви или все еще ждет кого-то белого, с принцем на шее, и со стойлом возле приличного замка.

Выглядит это примерно так — в рабочем порядке Коня Василия подводят к кобыле. А дальше наступает непосредственно личная жизнь — либо кобыла дубасит его копытами, что есть сил, и тогда его уводят обратно. Радуясь, что ловко уберегли от увечий дорогого племенного производителя. Или же, кобыла оказывается благосклонна. Но и тогда Коня Василия все равно сразу утаскивают прочь, чтоб не смел, лошара позорная, портить породу.

— Боб, — сказал Чашников — отлично справляется, Ира. Почти святой. И предъявить ему нечего, кроме телесной чистоты.

Ирка, не сумев сохранить мрачный серьез, ржала, а я заявил:

— Вы все озабоченные, не понимаете простейших вещей. Тот утюг, что у меня дома нужно греть на плите, мне страшен и ненавистен. И у меня нет другого способа быстро погладить и почистить брюки кроме как в бане.

— Мне кажется, Боб, моя версия правдоподобней — захохотал Чашников.

— С чего это, Витя? — ну ты у меня получишь — мало того, что ты меня обозвал замухрышкой. Породистый производитель это ты, что ли? — мы подъехали к главному вхожу в Парк Горького…

В бане уже были Бертольд Лапиньш, и Ваня Петрухин. Пока Чашников считается больным, его подчиненных распихали кого куда. Вот они и сибаритствуют.

— Привет, Боб- обрадовался мне Берт- а говорили, что ты в Останкино теперь живешь.

— Нафик мне эта дыра, Берт? — я поздоровался с мужиками за руку, и скинул пиджак.- там ведь что за жизнь? Если тебе нечего делать- зарежь свинью. А мне это не близко.

— Хм, знаешь, Боб — Бертольд неторопясь разлил по рюмкам — у человека, что давит мух в прокуренном кабинете посреди Отечества, не бывает такого счастливого лица. Так что, во-первых не прибедняйся. А во-вторых, не зарекайся. Подумай об этом.

— Нет уж, Берт, неохота мне думать. Вся суть бытия крайне убедительно доказывает, что вот думать как раз никак нельзя.

— Зато о твоем первом свидании, по Москве уже легенды ходят- Ваня поставил пустую рюмку на стол.

— Ну, не я первый, у многих первое свидание тяготеет к агрессии и вандализму.

— Ты не первый из тех, Боб, кто обзаведясь девушкой, ударяется в философию. — Чашников бросил мне простынь — вот объясни, это женщины так действуют на сознание? Берт вон- вообще одни мудрости изрекает. И ты туда же.

Ванечка заржал, но я все ж ответил:

— Вам не понять. Вы- холостяки. То есть люди, лишенные многих радостей из страха обрести их навсегда. И не пытайтесь. Потом, если чо- обращайтесь, проконсультирую.

И мы пошли в парилку. Самое смешное, что никаких баб звать не стали. Парни как то не рвались, а мне было как то и неохота. Ходили, парились, да сидели, трепались обо всем понемногу. Мне с людьми этого времени интересно.