Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 годы

Мартовские события вызвали определенную эйфорию в руководстве КПЮ, которое 28 марта сообщало в Москву о поддержке антигерманского и антианглийского курса нового правительства, склонявшегося к союзу с СССР. 31 марта ИККИ указал КПЮ на необходимость сохранения и накопления партийных сил и тщательной подготовки к грядущим классовым боям[875]. 28 марта Югославия обратилась к СССР с просьбой о продаже военных материалов, что вызвало положительную реакцию Москвы. 30 марта Югославия уведомила СССР о намерении защищаться от возможного германского нападения, о нежелании принимать помощь от Англии, опасаясь втягивания в войну, о стремлении получить советское вооружение и о желании заключить «военно-политический союз на любых условиях, которые предложит советское правительство, вплоть до некоторых социальных изменений, осуществленных в СССР». Кроме того, югославское руководство интересовала возможность советского заступничества в Берлине[876]. 31 марта Югославия уведомила СССР, что протокол о присоединении к Тройственному пакту остался в силе. В тот же день Москва ответила согласием на предложение переговоров о союзе, а 1 апреля одобрила югославскую позицию в отношении Германии. В то же время проходившие 31 марта – 1 апреля англо‐югославские переговоры о сотрудничестве Югославии и Греции, как и англо‐югославско-греческие военные переговоры 3 апреля, не привели к подписанию каких-либо документов[877].

На советско‐югославских переговорах, начавшихся 3 апреля в Москве, югославская сторона предложила свой проект договора о дружбе и союзе, дав согласие на ввод советских войск. Оценивая ситуацию в Югославии, советский НКИД полагал, что югославское руководство «серьезно готовится дать отпор немецким притязаниям, не останавливается даже перед войной для защиты своей независимости». Поэтому «политическая поддержка Югославии со стороны СССР в ее борьбе за сохранение своей государственной независимости соответствовала бы нашим государственным интересам. Разумеется, тот или иной соответствующий шаг с нашей стороны не явится абсолютной гарантией того, что Югославия не подвергнется нападению со стороны держав «оси», но сам факт нашей поддержки будет иметь огромное политическое значение для Югославии и в то же время в серьезной степени укрепит наши позиции на Балканах»[878]. 4 апреля советская сторона предложила свой проект договора о дружбе и ненападении. Югославия согласилась, но просила убрать из договора фразу о сохранении нейтралитета в случае нападения на одну из договаривающихся сторон и ускорить советские военные поставки.

4 апреля В.М. Молотов вызвал Ф. фон дер Шуленбурга и заявил ему, что в соответствии с советско-германским договором советское правительство информирует германское правительство, что югославское правительство предложило СССР заключить договор о дружбе и ненападении и СССР принял это предложение. По мнению советского правительства, это не идет вразрез со стремлением Германии бороться против расширения войны. Советское правительство выразило надежду, что Германия сделает все, чтобы сохранить мир с Югославией. Шуленбург ответил: он сомневается, что момент для подписания договора выбран удачно. К тому же «само заключение договора создаст в мире нежелательное впечатление». Политика Югославии не ясна, а ее отношение к Германии «просто вызывающе». На это Молотов ответил, что Югославия подписала с Германией протокол о присоединении к Тройственному пакту, и югославский посол в Москве заверил советское правительство, что Югославия продолжает поддерживать этот протокол. Исходя из этого, советское правительство и решило подписать договор, что произойдет сегодня или завтра. Шуленбург ответил, что Югославия до сих пор не подтвердила свое вступление в Тройственный пакт, и выразил сомнение в доброй воле югославского правительства. Заявив, что «он убежден в мирных намерениях югославского правительства», Молотов закончил беседу утверждением, что советское правительство хорошо «обдумало свой шаг и приняло окончательное решение», и еще раз настоятельно просил германское правительство сделать «все возможное для сохранения мира на Балканах»[879].