Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 годы

Широкомасштабный процесс создания новых воинских формирований продолжался и в 1939 – первой половине 1941 г. В эти годы некомплект комсостава изменялся следующим образом: 1935 г. – 17,9 %; 1936 г. – 18,7 %; 1937 г. – 21,7 %; 1938 г. – 25,2 %; 1939 г. – 31,6 %; 1940 г. – 19 %; 1 января 1941 г. – 13 %. При том, что только за 1938–1940 гг. армия получила 271 518 офицеров[1438], подобный дефицит нельзя объяснить ничем иным. Он явился результатом «резкого несоответствия между потребностью армии в кадрах и их подготовкой в период 1928–1938 гг., а также огромного развертывания армии в 1938–1939 и 1940 гг.»[1439]. Правда, следует учитывать, что некомплект комсостава является чисто условным показателем и рассчитывается путем соотнесения его штатной и списочной численности. В.И. Ивкин показал, что «Красная Армия была «отягощена» средним, старшим и высшим командно-начальствующим составом», составлявшим 15,5 % штатной и 13,3 % списочной численности советских вооруженных сил. Другими словами, в Красной армии 1 офицер приходился на 6 солдат и сержантов, тогда как в английской армии этот показатель был равен 1: 15, в японской 1: 19, во французской 1: 22, а в вермахте 1: 29[1440]. Дальнейшее изучение этого аспекта поможет прояснить вопрос о реальной нехватке комсостава в РККА.

Оценивая репрессии, Д.М. Проэктор высказал наиболее распространенное мнение, что «это был удар, который подорвал Вооруженные Силы страны перед самой войной. Новые, неопытные малоподготовленные «выдвиженцы» должны были осваивать все сначала. На их плечи легла непосильная задача подготовки к войне…»[1441]. А. Филиппов оспаривает версию об устранении наиболее опытных офицеров, отмечая, что они в лучшем случае имели опыт Гражданской войны, а служба в территориально-кадровой Красной армии 1920‐х – начала 1930‐х годов вряд ли способствовала получению опыта современной войны. По его мнению, подготовленные в стенах Академии Генштаба командиры и штабные работники высшего звена были «грамотной, перспективной когортой высшего комсостава, достойно восполнившей потерю репрессированных высших командиров-практиков»[1442]. Ю.Ю. Юмашева считает, что «высший командный состав Советских Вооруженных сил в годы Великой Отечественной войны представлял собой , молодую (средний возраст 43 года), созданную и воспитанную за годы Советской власти, , занявшую руководящее положение в военной сфере в конце 1930‐х годов. В это время на командные должности в РККА пришли не «зеленые лейтенанты» (как утверждает общепринятая оценка), а опытные (хотя и молодые) военачальники»[1443]. Кстати говоря, версия о смене репрессированных военачальников «молодыми» офицерами не соответствует действительности. Так, в высшем комсоставе происходила не смена поколений, а замена одних военачальников другими из того же поколения. Как отмечает Г. Герасимов, «сегодня невозможно с уверенностью сказать, кто лучше командовал бы войсками: расстрелянные военачальники или те, кто, в конце концов, выиграл войну. Но по основным объективным показателям последние не уступали своим репрессированным предшественникам». Более того, образовательный уровень высшего комсостава даже возрос, поскольку «количество назначенных, имеющих высшее военное образование, превышает число арестованных с аналогичным образованием на 45 %»[1444]. Наличие диаметрально противоположных оценок свидетельствует, прежде всего, о слабой изученности этой проблемы, об отсутствии у исследователей четких критериев для выводов и доступного документального материала для изучения.

Популярным мотивом историографии являются утверждения о наличии к 1 января 1941 г. 12,4 % комсостава, не имевшего военного образования. Авторы новейшего обобщающего труда по истории войны отмечают, что в сухопутных войсках было 15,9 % офицеров, не имевших военного образования. Однако В.П. Бородин указывает, что большая часть этих офицеров находилась на политических, военно‐хозяйственных, административных и военно‐юридических должностях, а командные должности занимали лишь 4 % из них. Причем на должностях от командира батальона до командира корпуса таковых было всего 0,1 %[1445]. Несмотря на расширение сети военно-учебных заведений, значительно повысить образовательный уровень комсостава не удалось, поскольку в условиях его дефицита приходилось использовать офицеров запаса, в основном не имевших высшего военного образования[1446]. Поэтому количество офицеров с высшим и средним военным образованием снизилось с 79,5 % на 1 января 1937 г. до 63 % на 1 января 1941 г.[1447]. Правда, в абсолютных цифрах при увеличении офицерского корпуса в 2,8 раза количество офицеров с высшим и средним военным образованием возросло в 2,2 раза – с 164 309 до 385 136 человек[1448].