Упырёк (ЛП)

Кофе почти сразу же появился на столе — три крохотных, на два глотка, чашечки на миниатюрных блюдечках. Лассе, обжигаясь, проглотил горьковатый напиток с густым, мощным, горячим запахом, который ещё чуть-чуть — и стал бы осязаемым. И с ужасом увидел, как старики пьют кофе малюсенькими глотками, как лекарство. Они морщились, перекатывали горькие капли на языках, закатывали глаза и блаженно щурились. Они едва двигались, словно издеваясь над Лассе. И снова он ощутил напряжение между Арчи и Хо. Будто канат между ними натянулся. Но на этот раз обошлось без раскалённого воздуха. Только однажды Хо, не ослабляя невидимого натянутого каната, взглянул на Лассе — пристально, внимательно. Выцветшие бледные глаза как будто ощупали рядового с ног до головы. Мармалена пробрала дрожь. Сейчас в стариках чувствовались весьма сильные эмоции, и все, как на подбор, недобрые и несветлые.

— Врёшь, — сказал вдруг старый Хо тихо-тихо. — Врёшь ты всё, Арчи.

— Прикажи слуге говорить, — еле разжимая губы, велел Труффо и залпом допил кофе. Гуща осела у него в уголках губ. Взгляд стал неживой, остекленевший.

«Как внутрь себя смотрит», — говорила про таких Вендела.

Лассе ужалило неприятное предчувствие. Острое ощущение потери.

Подавальщик Раш подошёл, повинуясь зову хозяина, и сел, когда ему сказали сесть.

— Итак, Раш. Отвечай: кто вчера разговаривал с рыжей кучерявой женщиной. Где сидели, что говорили, — начал Арчи.

— Они сказали: маги ложи Страха.

— Называли имена?

— Эна Вендела. Эн Вильермо Лета.

— А третий? — спросил Лассе, и Труффо посмотрел на него уничтожающе.

— Не назвался, — ответил Раш.

Он говорил — как будто часы тикали. Тихо, чётко и без малейших эмоций. Зато у Лассена от этого голоса на шее сзади встали дыбом волоски. Страшный голос. Мёртвый.

— О чём говорили-то? — воскликнул Лассе, слегка стукнув по столу.

Треснула. Столешница треснула. И с Рашем почему-то приключился обморок. Он закрыл глаза и упал со стула сразу после вопроса. Арчи Труффо повёл носом из стороны в сторону и спросил у Мармалена:

— Зачем ты это сделал?

Лассе покачал головой. Он ничего не понимал. И уж точно ничего не делал — только спросил…

— Ему просто трудно, — пролепетал Хо, — ограниченные эмоции, они…

Арчи, не обращая внимания на трактирщика, перегнулся через стол, уронив два стакана и бутылку с вином, и схватил Лассена за грудки.

— Носом чую, — сказал он простуженным голосом и заперхал. — Носом чую, что ты замешан, подлец!

— Арчи, ты и раньше ошибался! — кинулся между ними трактирщик Хо. — Парень вообще не маг, но будь он магом — был бы светлым, как стакан с ирнаром!

Лассе высвободился из руки Труффо, шарахнулся вправо, влево, как испуганный котенок. И тут услышал голос Хо:

— Он сумасшедший, и давно. Беги, парень.

Не успел Мармален спросить, куда ему бежать, как Хо добавил:

— Бери Раша в охапку и дуй к своему начальству.

— Не сметь! Стоять! — зарычал Труффо, выхватывая из кармана отобранный у Хо пистолет.

Но Лассе, помня, что пистолет старинный, старше обоих стариков вместе взятых, присел на корточки у лишившегося чувств подавальщика, взял его за руку и вытащил из кармана последнюю бирку. Он и не думал «не сметь» и «стоять». У него колотилось сердце и дрожали пальцы, но остановиться и замереть он точно не хотел!

Потребовались ещё секунда-другая — начертить на бирке знаки и порвать её. Одной рукой это сделать непросто, но можно помогать себе левой, подсунув её под шею Раша, чтобы суметь прихватить его с собой.

Труффо в это время швырнул увесистый кувшин ирнара в лицо старого Хо и скрутил трактирщика чарами. А потом прицелился в Лассе. Хо ногами толкнул стол, опрокинув его на Арчи, и это дало Мармалену ещё одно мгновение.

Выстрел, оглушительный и страшный, грохнул как раз в тот момент, когда перед глазами поплыли очертания предметов, и свершился перенос.

Ошибаться координатами — это тоже входило в список любимых обычаев Лассена. На этот раз он вписал номер кабинета Криззена вместо большого коридора в участке. Старина Мэтт и бровью не повёл, когда на полу между дверью и столом возникли два юнца — один неуклюже склонившийся над другим.

Лишь уставился на Лассена и спросил:

— Где Вендела?

Мармален сглотнул. Ему нередко было трудно начинать говорить — в горле возникал ком, а мысли слегка путались. Но сейчас мешало что-то ещё. Какое-то неудобство то ли в спине, то ли в груди. Дыхание давалось с огромным трудом, особенно мучительное на вдохе. Наверное, всё дело в неудобной согнутой позе? Рядовой распрямился, показал на тело, лежащее без сознания, попытался собраться с мыслями, но заговорил всё же не сразу:

— Надо… в таверну «Хо» кого-нибудь. Там нападение на…

— На Труффо? — быстро перехватил мысль Мэтт.

Лассен покачал головой. Что-то медленно ему сейчас соображалось. Вместе с потяжелевшей головой внезапно повело и всё тело. И спина как-то онемела…

— А этот кто?

— Свидетель, — почти сразу смог ответить Лассе. — Видел, с кем пила… с кем… Вендела. Только… кажется, его ранили, и я не пойму, куда.

— Лассен, — сказал Мэтт, вставая из-за стола, — посмотри-ка на меня. Сдаётся мне, это не его ранили…