Ур, сын Шама

Всю жизнь не везло Доминику, не повезло и с «Каброй», купленной лет восемь назад у разбитного испанца с Мальорки. Сама по себе эта тартана в тридцать пять тонн, с двумя короткими мачтами была неплоха. Но с самого начала она привлекла чрезмерное внимание береговой охраны и таможенников: как видно, испанец занимался не совсем невинными делишками, если судно его намозолило глаза полиции по всему побережью. Хуже, однако, было другое странный нрав тартаны. Вдруг она начинала дрожать и чуть ли не прыгать, высоко задирая нос и повергая Доминика в смятение. Должно быть, ей, тартане, рожденной ходить под парусами, пришлись не по нраву двести сорок лошадиных сил паккардовского мотора, вот она и прыгала. Подлец испанец не в насмешку ли дал он тартане это название «Кабра», что по-испански означало «коза»?

Еще и другое тревожило Доминика: младший сын, двадцатичетырехлетний Марсель, с каждым разом все неохотнее выходит с ним в море. Бунта, само собой, не поднимает — знает, что у папаши рука тяжелая, — но… Он же не какой-нибудь олух тупой, Доминик, — понимает, что парня не удержишь. Старшие сыновья поразъехались, и этот уйдет. Ему бы только на велосипеде гонять, Марселю. Нет чтобы жениться, купить лодку и рыбачить, как рыбачили все в семье Леду еще со времен Третьей республики. Задумал гонщиком стать. Уже его звали куда-то в Тулон. Все они помешались, нынешние, дома не сидится…

Вон он, Марсель. Высунулся из люка, сигарета в зубах, берет натянут на левый глаз. На отца и не взглянет, поганец.

— Прибавь немного обороты, — сказал Доминик. — От этой проклятой тряски желудок из горла выскочит.

Луна поднялась высоко, осияла светом море, мрачноватые скалы мыса Серра и гору, похожую на собачью голову. Самое время анчоусной стае пойти наверх, на лунный свет. Но когда Доминик с сыном вытащили на палубу старый кошельковый невод, полный шевелящегося рыбного серебра, он сразу увидел, что улов небогатый — бонита, дорада, мелочь всякая. Где же анчоусы? Эх, не везет, не везет…

К утру уже шло. По морю пошла рябь — предвестница утреннего бриза. Доминик крикнул стопорить мотор. И тут они увидели, что с неба на них бесшумно опускается огромное веретено, тускло отливающее свинцом…

В то утро у директора Океанариума доктора Жюля-Сигисбера Русто был важный посетитель. С виду мистеру Джефферсону Д. Б. Симпсону было лет тридцать пять, но при этакой ранней молодости ворочал он, можно сказать, целой империей. Что именно делали заводы мистера Симпсона, доктор Русто не знал да и не хотел знать. Важным было то, что американец, набитый миллионами, проявлял интерес к Океанариуму.

В окна директорского кабинета, обращенные к морю, задувал бриз, не несущий, впрочем, особой прохлады. Американец попивал мартини, благодушно посмеивался, слушая Русто, хотя, видит бог, ничего смешного директор не рассказывал.

Жюль-Сигисбер Русто, пожилой горбоносый француз, был не просто директором Океанариума, но и прославленным исследователем. Пожалуй, не будет ошибкой сказать, что больше времени в своей жизни он провел под водой, чем на суше. В водолазных костюмах всех типов, с аквалангом, в батисферах, батискафах, «ныряющих блюдцах» Русто погружался в воды всех океанов. Подолгу жил в подводных домиках, избороздил на исследовательских судах все моря. Почти все редкостные обитатели подводного мира, собранные в богатейшей коллекции Океанариума, были доставлены сюда неугомонным доктором Русто.

Разговор шел по-английски.

— Итак, мистер Симпсон, сделаю короткое резюме. Тайфуны, конечно, нужны планете, они выносят излишки тепла, накопленного тропическими водами. Но мы с вами знаем, как дорого они обходятся, какой страшный ущерб наносят. Страны Тихого и Индийского океанов ежегодно теряют от тайфунов столько людей и материальных ценностей, словно идет хор-рошенькая война с атомными бомбами. Кстати, и ваши прибрежные штаты подвержены их бешеному дыханию, да простится мне высокий слог.

— Уж не собираетесь ли вы, Русто, сделать для тайфунов громоотвод? спросил, посмеиваясь, Симпсон.

Русто поглядел на безоблачное лицо американца, на его породистый короткий нос и хорошо подстриженные усики. Никогда бы не стал он, Русто, тратить время на разговор с таким вот теннисистом. Но речь шла о слишком серьезных вещах…

— Прежде всего, мистер Симпсон, надо как следует изучить места, где рождаются тайфуны. Туда-то и собираюсь я отправиться на «Дидоне». Но не просто затеять такую экспедицию. Не просто! Снаряжение, продовольствие, набор команды…

— Говорят, в ваших аквариумах полно рыбы. Зажарьте ее и возьмите с собой, вот вам и продовольствие. — Симпсон откинулся в кресле и захохотал, показывая прекрасные зубы и десны.

«Господи, — подумал Русто, — почему ты не торопишься прибирать к себе таких остряков?»

Симпсон оборвал смех. Уловил все же, наверное, что производит впечатление кретина.

— Ладно, Русто, — сказал он, чиркнув зажигалкой и закурив. — Сколько вам надо на экспедицию?

Наконец-то! Русто схватил карандаш и бумагу…

Спустя минут сорок они вышли из кабинета — рослый и стройный Симпсон и маленький, узкоплечий Русто.