Ур, сын Шама

По утреннему холодку маленький отряд вышел из колхозного поселка и зашагал по проселочной дороге напрямик к речке Джанавар-чай. Вокруг расстилались виноградники, хранившие в зеленой листве ночную свежесть.

— Какие у нас длинные те-ени! — говорила Аня нараспев. — А какой воздух — чистый озон!

— Как бы не так, — сказал Валерий. — Если бы чистый озон, ты и одного вдоха не успела бы сделать.

— Это почему?

— Потому что озон — мощный окислитель. Легкие сожжет.

— Вот еще! Озон — это очень хороший кислород. О-три. Мы в прошлом году были в Кисловодске, так я сама слышала, как один профессор сказал хватайте воздух, это чистый озон.

— Профессор кислых щей он, если нес такой вздор. Озон полезен, если на две тысячи кубометров воздуха приходится один грамм озона, не больше…

— Вечно хочет показать, что больше всех знает! — воскликнула Аня. — А сам еще даже не кандидат.

Ур, прислушивавшийся к разговору, сказал:

— Озон действительно нужен для жизни. Если бы не озоносфера, задерживающая космические лучи на высоте двадцать — двадцать пять километров над Землей, то, может, и жизни бы не было.

— Одно дело — нужен, другое — полезен, — сказал Валерий. — И я не уверен, что для жизни непременно нужна озоносфера.

— Я не говорил, что непременно. Населенная планета может обойтись без озоносферы, но тогда нужны особые условия.

— Какие именно? — Валерий посмотрел на него.

— Особые, — повторил Ур, присматриваясь к ящерице, выскочившей из виноградников на дорогу.

— А правду говорят, что ты прилетел с Марса? — впервые за эту поездку обратилась Аня к Уру.

— Это неправда, — ответил тот спокойно.

— Ну, не с Марса, а с какой-то другой планеты. Правда?

Нонна замедлила шаг, чтобы расслышать ответ Ура.

— А разве я похож на жителя другой планеты?

— Откуда я знаю? Мне никогда не приходилось их видеть. В книжках и фильмах инопланетники всегда такие чудища, что даже противно.

Виноградники кончились. Теперь отряд шел по голой равнине, по растрескавшейся, сухой земле. Дорога превратилась в еле заметную тропинку, петлявшую меж кустиков тамариска. Солнце поднялось, заметно укоротив их тени. Начинало припекать.

— Долго еще идти? — заныла Аня. — Неужели нельзя было попросить в колхозе машину или хотя бы осла?

— Давай твой рюкзак, — сказал Валерий.

— Не надо, Валера. У тебя же свой тяжелый…

— Давай, давай. За неимением осла…

Он взвалил на себя Анин рюкзак.

«Ну и лаборанты пошли! — сердито подумала Нонна. — Жаль, Швачкин заболел, вот лаборант безотказный». Тут она почувствовала, что кто-то ухватился за ее рюкзак.

— Нет, — сказала она Уру, — мне помощь не нужна.

— Я сильнее тебя.

У него было обычное благодушно-доброжелательное выражение, но почему-то Нонна вспомнила, как окаменело и сделалось неузнаваемым его лицо, когда он уставился на продавца. Вдруг он и сейчас повторит свой трюк…

И Нонна отдала рюкзак. В конце концов, Ур действительно сильнее, чем она. Вон какие могучие плечи. Все загадочно в этом человеке — кто он и откуда и почему приехал с родителями, ведь обычно иностранцы-практиканты с родителями не приезжают, это даже смешно…

Ох, да хватит думать о нем!..

Около двух часов шел отряд по жаркой степи, и вот впереди возникла полоска зелени. Кусты дикого орешника обозначали русло Джанавар-чая.

Подошли к обрыву. Речка, будто ножом, прорезала в степи узкую и глубокую щель, на дне которой желтела вода, казавшаяся неподвижной. Вскоре они вышли к небольшой плотине, перегородившей русло Джанавар-чая. За плотиной поблескивал на солнце пруд, выполнявший обязанности водохранилища для овощного хозяйства того же колхоза. От пруда шли к бахчам канавы-арыки.

Лениво, нехотя, тончайшей пленкой стекала вода по замшелому, позеленевшему бетону водослива. Неподалеку от плотины росли десятка два карагачей, посаженных, должно быть, для укрепления глинистого берега. Тут же был удобный спуск к речке.

Прежде всего поставили палатку в негустой полуденной тени карагача, листья которого, пильчатые по краям, были изъедены тлей. Потом Ур и Валерий спустились к речке — воды им оказалось по пояс — и перебросили на тот берег трос. С троса опустили в желтоватую воду Джанавар-чая гидрографическую вертушку и трубку-насадку — тонкие кабели потянулись от них к самописцам, установленным в палатке. Теперь оставалось погрузить в воду прибор, сделанный по схеме Ура, — довольно увесистый датчик, снабженный спиралями из ниобиевой проволоки.

Перед тем как опустить датчик в воду, Ур открыл его герметичную крышку.

— Мы же все проверили, — сказал Валерий, недовольный затянувшейся возней на солнцепеке. — Чего ты еще затеял?

Ур, не ответив, достал свой блокнот. Пощелкал рычажками, и от пленки отделилось несколько квадратных кусков. Ур повертел их, сложил в плотную пачку и сунул под крышку датчика.

— Зачем это? — спросил Валерий. — У тебя в схеме ничего такого не было.

— В схеме не было, в голове было.