Ур, сын Шама

Валерий кивнул Фарберу и прошел в свою комнату. Здесь лежал на своем диване и читал газету Ур - в любимых плавках, босой, совсем как год тому назад, когда он только поселился у Валерия. И можно было подумать, что ничего не переменилось за тот, год, если б не сбритая борода и подбитый глаз… Закурив, Валерий повалился в кресло.

- В понедельник Вера Федоровна прилетит из Москвы, - сказал он, постукивая пальцами по подлокотникам.

- Это хорошо, - ответил Ур и, перевернув страницу «Известий», углубился в судебный очерк.

- Что с тобой стряслось, Ур? Будто подменили. Тебе даже неинтересно, зачем она летала в Москву.

- Зачем? - коротко взглянул на него Ур.

- Пробивать тему океанских течений.

- Я так и подумал, потому и сказал, что это хорошо.

- А ты вернешься в институт, если снова разрешат океанскую тему?

- Нет. Я же говорил, что поживу немного у родителей в колхозе.

- А потом?

- Видно будет.

- Странный ты все-таки… Сам заварил кашу с океанскими течениями, сидел за расчетами - и все побоку? Ну ладно, когда тему прикрыли, ты сбежал, думал, что все из-за тебя, - это понять можно, хотя и с натяжкой. Но теперь-то! Обстановка меняется. Пиреев, говорят, уже не зампред по науке. Океанскую тему Вера Федоровна пробьет наверняка. Никаких помех! А ты - к родителям в колхоз… Мне, если хочешь знать, проходу в институте не стало, все так и хватают за фалды: где Ур, почему на работу не выходит… Утром войдешь в отдел - Нонка вот такими глазищами глядит. - Валерий сомкнул пальцы обеих рук, показав большую окружность. - Задает, так сказать, безмолвный вопрос.

Ур отбросил газету, рывком поднялся с дивана, подошел к окну.

- Страдает человек, - продолжал наседать Валерий. - А тебе наплевать. К баранам, видите ли, потянуло! Кстати… Ты слыхал про эту историю с надписями на лбу? Дескать, баран украден в колхозе имени Калинина. Сам Пиреев сподобился…

Ур стоял неподвижно спиной к нему. Валерий вдруг подумал: уж не приступ ли у него начинается?

- Ур! - крикнул он.

- Ну что тебе? - резко обернулся Ур, и лицо его исказила злая гримаса, - Чего ты душу выматываешь? Что вам всем нужно от меня?!

- Ладно, - сказал Валерий после долгой паузы. - Больше я не стану тебе досаждать разговорами. Живи как хочешь.

- Живи как хочешь, - повторил Ур. - Наверно, это невозможно. Так же, как невозможно уйти от людей… - Теперь он словно бы с самим собой разговаривал. - …Все связывает людей друг с другом - производство, общие цели… Даже личные цели недостижимы без помощи других… Прочные взаимные связи, и в то же время - разъединенность, случайность… странная неупорядоченность приема и передачи информации…

Невольно Валерий затаил дыхание, чтобы не вспугнуть, не прервать монолог. Он приготовился услышать нечто очень важное, проливающее свет на всю эту историю с Уром.

Но тот умолк. Стоял, опустив голову и будто прислушиваясь к доносившимся со двора мальчишеским голосам.

- Однажды ты уже говорил что-то в этом роде, - сказал Валерий. - А что - в тех местах, откуда ты прилетел, поступление информации организовано иначе?

- Иначе, - эхом откликнулся Ур. - Конечно, иначе… если рассеянная информация сконцентрирована и мозг настраивается на направленный прием… А для чего еще существует разум?..

- Ну, ну, дальше, Ур? Что это значить - настроить мозг?

Ур поднял на него взгляд, далекий, отчужденный.

- Все равно, ты не поймешь…

С пылу, с жару шашлык был подан на стол и посредством куска хлеба снят с горячих шампуров на широкое блюдо. Ах, радостно это - ухватить горстью кусок мяса, обжигая пальцы, обмакнуть его в, густой иар-шараб, в карминную горку молотого сумаха и задать хор-рошую работу зубам. И рвать руками пышный белый чурек. И запивать кисловатым сухим вином…

Пил вино, впрочем, один Валерий. Тетя Соня только слегка пригубила из бокала, а Ур наливал себе из сифона газировку с клубничным сиропом. Шам и Каа запивали шашлык сырой водой.

- А все-таки, дядя Шам, кто всадил в вас стрелу? - спросил Валерий по-азербайджански.

- Плохие люди! - сердито потряс руками Шам. - Дети змеи, чтоб им рот забило глиной! Они увели овец!

Он принялся возбужденно выкрикивать что-то на своем языке, и Каа тоже разволновалась, кричала о плохих людях и, насколько понял Валерий, о каких-то богах, которые не дали Шаму погибнуть. Ур, который ел мало и вяло, сказал им что-то непонятное для Валерия, и они успокоились.

Стемнело. Полная луна полила поток таинственного света в окна дома N 16 на улице Тружеников моря.

Шам кинул обглоданную косточку на тарелку, вытер руки полой рубахи и как-то бочком, оставаясь лицом к залитому лунным светом окну, подался к двери. В следующий миг он очутился на площадке дворовой лестницы и, воздев руки, испустил восклицание, явно обращенное к луне. Он повторял все громче и громче одну и ту же фразу, а пенсионер Фарбер, оторвавшись от древних цивилизаций, внимательно прислушивался к его выкрикам.