Ура-путинизм. Кто толкает Россию к гражданской войне

Это написано давно, 12 лет назад, в 2002 году напечатано в книжке «Путин и его команда. Пожирающие Россию» под недовольное бурчание многих, не надо, мол, спешить с оценками, мало ли у кого что в жизни случается, судить надо человека по делам теперешним, а не по тому, что было у него когда-то, да и наговоров хватает. Поверить, что Путин мог оговорить себя в своей же собственной, да еще предвыборной исповеди, а в газетах сплошь фальшак из сфабрикованных против него еще в Ленинграде уголовных дел?.. Ладно, время покажет.

Через два года после моей публикации «Путин и его команда. Пожирающие Россию» вышла книга путинского сослуживца по дрезденской разведгруппе Владимира Усольцева, обильно насыщенная фотографиями, книга так и называется «Сослуживец» (издательство «Эксмо», 2004 год). С искренней, как мне показалось, симпатией к Путину, автор жестко, нелецеприятно отзывается о самой работе в Дрездене, которой им приходилось заниматься, давая нам возможность понять, наконец, чем же занимался в Дрездене Путин, в каком котле варился, какая среда его формировала. «Вся наша деятельность, — пишет Владимир Усольцов, — была элементом всеобщей профанации, поразившей страну сверху донизу и снизу доверху. Если быть честным, то это была видимость разведработы, игра в разведку. Если бы какой-нибудь американский шпион проник в оперсостав КГБ и попал бы в какую-нибудь разведгруппу в ГДР, он был бы несказанно изумлен тем, что грозный КГБ на самом деле играет в бирюльки. В Первом главном управлении (ПГУ) КГБ, попросту — в разведке, работа в Представительстве в ГДР считалась совершенно непрестижным делом. Его справедливо называли «кадровым отстойником». От таких командировок отбивались многие. Работали и оправдывали свое существование не столько работой против «главного противника» — НАТО, сколько по становящемуся все более независимым союзнику — хоннекеровской ГДР. Сбор информации о СЕПГ, о настроениях населения ГДР был одновременно и главным делом, и побочным пустяком. Трудностей эта работа не представляла».

Но более интересны штрихи к портрету Путина, что рассыпаны по книге Усольцева. Вот он рассказывает своему сослуживцу или, как он иногда называет Путина, «сокамернику» — они сидели в одном кабинете, историю своего годичного обучения в Краснознаменном институте, «где мои, — пишет Усольцев, — особо бдительные сотоварищи подняли вопрос о моем политическом облике. Я наивно полагал, что в своем кругу я могу высказывать свою точку зрения открыто. Яееи высказывал без малейшего стеснения.

Такая открытость была присуща оперсоставу Красноярского управления, где я отработал три года и набрался опыта контрразведчика. То, что было естественно в Сибири, в Москве оказалось немыслимым покушением на устои. Мои язвительные замечания относительно геронтократического характера нашего государственного устройства и возмущение существующим порядком вещей, когда партийные функционеры являются неприкасаемыми, будь они даже сверхпреступниками, стали предметом партийного разбирательства. Любопытным был его итог. Меня не изгнали из «органов» — не хотели признаваться в браке при приеме на учебу в святая святых, а просто сослали в Минск вместо штаб-квартиры в МАГАТЭ в Вене, где моя ученая степень физика была бы прекрасным прикрытием». В Дрезден Усольцев попал из Минска, когда «надо было заткнуть брешь в Дрезденской разведгруппе после энергичного отказа от такой командировки моего сослуживца из Минска с «волосатыми руками». Тот сослуживец воспринял предложение поехать в Дрезден как оскорбление. Минск, где сидел его тесть-министр, представлялся ему гораздо плодоноснее для карьерного роста». Вот это все Усольцев излагает Путину, продолжая злиться «при воспоминании о лицемерах, пытавшихся на своей «бдительности» подзаработать карьерные очки», и не согласный «с необходимостью скрывать свои настроения в своем же кругу: «Какая мы после этого к черту разведка — пауки в банке и только!». И что же Путин Усольцеву в ответ? «Не думай о человечестве, а думай о себе. Что хорошего ты сделал для своей семьи своей провинциальной откровенностью? Нам не дано ничего изменить, и жить нужно для себя». «Этим Володя, — пишет Усольцев, — раскрыл свою истинную позицию», тут же добавляя: «Это, надо признаться, уже было и моей позицией» (Владимир Усольцев «Сослуживец», М., «Эксмо», 2004 год).