Ура-путинизм. Кто толкает Россию к гражданской войне

То есть, условно говоря, субъективность России не выросла, ее изначально не было. Тем более не было никакой экономической школы в России рыночной. И когда те же американские советники создавали российское государство и российскую экономику, и политику, кстати, следующий этап формировался, уже система управления была олигархическая, когда во главе России стояло Политбюро в виде семибанкирщины. У олигархов интерес — личный карман изначально, это их суть. Они на этом выросли, и их задача — обеспечить свой бизнес. Эта семибанкирщина формировала всю государственную власть в стране. Не то, что чиновников, семибанкирщина назначала Президента страны. За каждым олигархом, их наверху было семеро, были закреплены министерства. Цель одна — коммерческие интересы. Им подчинялись по одному — два министра на руки, по 20–30 крупных компаний государственных на руки, без счета замов министров, департаментов, служб и так далее. Они подчинялись бизнесу. Каждую неделю — планерки, вопрос один: что ты, министр, сделал для моего бизнеса? Какие указы подписал, какую собственность передал, какое имущество? Министры были сотрудниками олигархов. Понятно, что этим олигархам плевать на все. Главное — бизнес, чтобы потом вывести его за границу. И на этом, собственно, заканчивался процесс их мышления. Россия — зависимая страна от Америки. И до сих пор эти механизмы не изменились» (Евгений Федоров, председатель Комитета Государственной Думы по экономической политике и предпринимательству на радиостанции «Финам FM» 21 января 2010 года).

«С 2000 года мы получили два триллиона долларов только по экспорту, — приводит точный расчет высочайший авторитет в финансовом мире, бывший ректор Академии народного хозяйства при Правительстве Российской Федерации (1989–2002), доктор экономических наук, заведующий кафедрой «Экономической теории и политики» Академии народного хозяйства, академик Абел Гезевич Аганбегян. — На эти деньги можно было построить новое государство. Мы же не создали даже современную нефтехимию и современную лесопереработку, где имели лучшие условия в мире, не развили электромашиностроение, которое могло бы быть нашей крупной отраслью, по жилищному и инфраструктурному строительству не достигли уровня 1989 года и, наконец, не обновили в большинстве отраслей технологическую базу, безнадежно устаревшие фонды, оставшись с оборудованием со средним сроком работы около 20 лет вместо семи — восьми по-нормальному».

//__ * * * __//

Начиная с перестроечных «500 дней», ни при Ельцине, ни при Путине, в России не выполнена ни одна долгосрочная программа. В 2008 году утверждена «Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года», но всего три года спустя ей на смену пришла «Стратегия-2020». Еще не отзвучали адресованные ей восторги, как в недрах Минэкономразвития зародился прогноз развития страны аж до 2030 года. Премьер Дмитрий Медведев продолжает ссылаться на «Основные направления деятельности Правительства», где в числе главных приоритетов — модернизация здравоохранения и образования, жилищная и пенсионная реформы. А генсовет «Единой России» создает «научно-практический центр стратегического планирования и управления экономикой».

«В 2001 году президент Путин объявил удвоение ВВП через 10 лет чуть ли не национальной идеей, — говорит экономист Артем Неменчинский («Аргументы недели», № 21 (363) от 6 июня 2013). — Кто сейчас об этом вспоминает? К 2010 году валовый продукт вырос на 59 процентов, идея провалилась. Это же из-за кризиса — отмахнулись проправительственные экономисты. Они впервые слышат о циклических кризисах в условиях капитализма? Не знали, что такое может произойти? В Китае экономика за то же десятилетие выросла на 162 процента, даже в Белоруссии — на 101 процент. Эти страны не на другой планете находятся. Создается впечатление, что наша власть не знает, что делать с экономикой, и занимается пусканием пыли в глаза».