Ураган

– Я хочу, чтобы пока ты держалась на заднем плане, наблюдала за реакцией людей на меня и помогала нам общей информацией. Сейчас у меня есть к тебе несколько вопросов. Днем адмирал выступит в прямом эфире с молла. Я намерен присоединиться к нему и сказать несколько слов. Это выглядит хорошей идеей?

– Определенно, сэр. Все эти самолеты… Да, они смотрелись очень впечатляюще, но и пугающе. Все думали, что вы привезли с собой сотни носачей. Работники ангара рассказали, что их только три, но вы все равно должны появиться в прямом эфире и убедить людей, что силы улья возглавляет человеческое существо.

– Это превосходное замечание, – сказал Лукас. – У меня есть еще один вопрос. У кого-то из жителей фермы есть причина использовать фразы из языка другого улья?

Джунипер, казалось, удивилась.

– Полно, сэр. Что это за фраза?

– C’est mon coeur qui te parle, – процитировал Лукас.

Джунипер кивнула.

– Обычно люди используют фразы из языка другого улья, потому что их прибило к нашему берегу, или они тесно связаны с теми, кого к нам принесло. Но именно эта фраза стала популярна на всей ферме. Ей могут воспользоваться практически все, подчеркивая свои сильные чувства к чему-то.

– Ты можешь мне объяснить термин «прибило к берегу»? – попросил Лукас.

– Так говорят о кусочках дерева, которые море выбрасывает на пляж. Те же слова мы используем для людей, которые попали к нам с других морских ферм. Иногда их оставляют здесь чужие рыбачьи лодки, или они находят работу на наших, или наши люди переселяются на другие морские ферму.

– Люди могут перебираться между морскими фермами разных ульев? – напряженным тоном спросил Лукас. – Правила этому не противоречат?

– Ну, ты не можешь отплыть на другую ферму до восемнадцати лет, а люди с импринтингом вовсе не могут менять место. Если они хотят переехать на другую ферму, то должны выполнить процедуру межульевого договора, а значит, их импринтинг удалят.

На лице Джунипер появилось болезненное выражение.

– Одному из пастухов с Высокой складки удалили импринтинг в прошлом году перед переездом сюда. Люди говорят, что он не знает множество простых вещей, например, сколько ему лет и умеет ли он ездить верхом.

Лукас поморщился.

– К сожалению, с годами импринтинг и личные воспоминания переплетаются, поэтому невозможно стереть вложенные знания, не повредив все связанные с ними личные воспоминания. Чем дольше знания оставались в голове, тем более разрушительны последствия их удаления.

– В любом случае, люди без импринтинга свободны перемещаться между морскими фермами, если пожелают, – сказала Джунипер. – Они лишь должны следовать основным правилам, наложенным межульевым договором на подобные перемещения. Вы можете взять лишь ту одежду, что унесете на спине, и никогда не говорить о своем прошлом или ферме, оставленной позади.

– Что происходит, если кто-то нарушает эти правила? – спросил Лукас.

– Тех, кого ловят на ввозе технологии с морской фермы другого улья или при попытке украсть наши технологии, должны передавать Организации объединенных ульев. Если кто-то слишком много говорит о других морских фермах, адмирал отправляет его обратно. Думаю, адмиралы с других ферм делают то же самое.

– Спасибо за объяснение, – сказал Лукас. – Я бы хотел, чтобы ты позвонила мне перед началом прямого эфира. На этот звонок ответит один из членов моей тактической группы, которые продолжит говорить с тобой во время эфира и передавать мне любые полезные предложения.

– Я без проблем сделаю это, если буду уверена, что успею домой к ужину с родителями и братьями. Мои родители очень раздражаются, если я пропускаю ужин, не предупредив их заранее. Они говорят, что это неосмотрительная и возмутительная трата хорошей еды.

Я моргнула и вступила в разговор.

– То есть, ты живешь с родителями, Джунипер?

– Конечно. Мои родители – морские капитаны. Но на этот раз они не уплыли с флотилией, потому что хотели встретить меня после улья. Когда мне исполнится восемнадцать, я смогу попросить комнату в одном из общежитий, но скорее останусь с родителями, пока не получится обзавестись собственным домом.

– О, – ровно сказала я.

– Тогда я буду позже ждать твоего звонка, Джунипер, – заключил Лукас.

Он закончил разговор, и я пораженно взглянула на него.

– Джунипер семнадцать, и она еще живет с родителями!

– Да, это еще одно крупное общественное различие между фермой и ульем. – Лукас в отчаянии всплеснул руками. – Но рассмотрение влияния этого момента придется оставить на потом. Сейчас надо сосредоточиться на том, что люди без импринтинга свободно перемещаются между морскими фермами.

Лукас пробежался пальцами по волосам.

– Это объясняет множество смущавших нас вещей. Улей не хочет, чтобы люди, меняющие ферму, брали с собой ценные знания или технологии, поэтому важные посты занимают только те, кто получил импринтинг, а простые вещи ферма производит сама.

Он помолчал.

– Все, что должно быть обеспечено ульем, поскольку не производится на ферме, ограничено простейшими моделями, доступными в любом улье.