Ураган

— Очень рад, наконец, познакомиться с тобой, доченька, — произнес он. — Вот, оказывается, ты какая! А я тебя совсем другой представлял. Мне говорили, что ты сильная, как пахлавон[11], а ты — будто молодое деревцо.

Махидиль застенчиво улыбнулась, усадила гостя и принялась потчевать.

— Не обессудьте, у нас ничего вкусного нет, чтобы принять вас как следует.

Зубайда внесла кипящий чайник и заварила зеленый чай.

— Ах вы, негодницы, стол полон еды, а они скромничают.

— Что вы, что вы, дядюшка, разве это достойное вас угощение!..

— Главное, чтобы угощение от сердца шло... Вот обуздаем Амударью, пророем здесь канал — так будет здесь и сметана, и лепешки-патыри, и фрукты, и овощи... Есть такой рассказ... Выстроил человек дом и говорит сыну: «Дом у нас новый, а, как говорится, новой невесте — новые наряды. Нужны и нашему дому новые украшения. Хорошо бы ковер на стену купить, да денег нет. Взял бы ты и нарисовал на стене картину, чтобы на ней и река была, и горы, и сад, и хауз, и луга, и овцы». Сын нарисовал все это, только про овец забыл. Отец увидел и осерчал: «Что ты наделал, глупец?! Где же овцы?» А сын не растерялся, говорит: «Овцы за гору ушли. Их нужно не видеть, а представить». Вот давайте и мы предоставим, что на столе у нас каймак[12], и виноград, и персики. А по-настоящему мы угостимся тогда, когда здесь сады зацветут. Правильно, доченьки?

Завтрак затянулся, а Махидиль никак не могла понять, что привело сюда дядюшку Ходжаназара. Спросить об этом было неприлично, а старик помалкивал. Он рассматривал фотографии Мастуры и Камильджана, спросил, кто это. Взгрустнул, услышав о судьбе Камиля, — видно, вспомнил свою дочурку, которую здесь потерял. Собственно, это и стало причиной того, что он явился к Махидиль...

После смерти любимой дочери Ходжаназар, раненный в самое сердце, притих и стал задумчив. Он меньше общался с людьми, почувствовал себя одиноким и старым. Но это продолжалось недолго. Вскоре он переборол себя, пришел к начальнику стройки Хамро Рахимовичу и заявил: «У меня с пустыней свои счеты... Учеников я подготовил, без меня теперь сумеют жилье строить, а я хочу на другую работу». Дивно-Дивно предложил ему пойти на бетонный завод, но старик отказался. Он попросил направить его на участок своего бывшего ученика Даниярова.

— Решил снова взяться за свою старую профессию — сесть на бульдозер.

А поговорив с Данияровым, старик запросился в бригаду Махидиль. Вот что привело его в фургончик девушек.

Так он и сказал:

— Возьмешь меня в свою бригаду, доченька?

Махидиль захлопала глазами от неожиданности.

— Да, да... — продолжал Ходжаназар. — На бульдозер. Ну, чего ты смотришь на меня? Думаешь, постарел, не гожусь? Послушай тогда притчу. У одного глупого бая был батрак. Копал он однажды землю, утомился и лег отдохнуть в тени дерева. Бай застал его, разбудил и принялся отчитывать: «Кто же это спит во время работы, негодный!» А работник вскочил, начал ходить вокруг дерева и говорит: «Кто спит, пусть того черти заберут, а я только хотел посмотреть, как вырос ствол дерева: прямо или криво. Это же самое главное». Глупый бай поверил ему, не зная даже, что дело не в прямоте или кривизне ствола, а в том, хороший ли урожай дает дерево... Так и здесь, дело не в возрасте, а в том, какую работу может человек выполнять. Что толку от богатырской фигуры, если от нее нет пользы, доченька. А ты будь спокойна, я не из тех, кто спит на работе. Да и начальника своего спроси — он меня много лет знает.

Дядюшка Ходжаназар не сказал Махидиль, почему его выбор остановился именно на ее бригаде. А произошло это потому, что Данияров поведал ему обо всех трудностях, которые возникли перед девушкой, впервые попавшей на стройку и ставшей бригадиром, и старик захотел помочь ей.

Клуб набит до отказа. На принесенных из бараков скамьях сидели тесно, вплотную. Всем интересно, о чем пойдет разговор на собрании. Не было только Черного Дьявола. Он решил, что тут ему делать нечего. Обещали приехать начальник строительства и главный инженер, но Дивно-Дивно вызвали в обком, а Балтаева задержали какие-то неотложные дела.

Даниярова избрали в президиум, как и дядюшку Ходжаназара, которого на стройке знали и уважали все.

Основным вопросом повестки дня была дисциплина. Слово взяла Махидиль. Все взоры устремились на молодого бригадира. Многие еще не были знакомы с ней и поэтому с любопытством разглядывали девушку. Но когда Махидиль начала говорить, наступила полная тишина.