Ураган

Взгляд генерала снова по привычке упал на стол. Сквозь стекло были видны круглые колени Ксении. Генерал, нахмурившись, подавляя раздражение, стал расспрашивать о том, что именно так скверно влияет на состояние Андрея, на его здоровье, на готовность к полетам. И чем дальше слушал, тем больше хмурился. Становилось очевидным, что повлиять на изменение обстановки в доме Андрея он не в силах: не может же он завести с невесткой разговор, какой к лицу только женщине. При этом он даже забыл, что перед ним и сейчас женщина, сестра Веры. Ксения сразу стала для него только врачом. Этот врач говорил по-солдатски просто и ясно выкладывал такие подробности семейной жизни его сына, о которых он, отец, не посмел бы говорить. Черных, конечно, знал, что у Андрея с женой не все ладно, но вот, оказывается, это угроза для жизни сына!

– Совсем недавно полковник Черных без разрешения командования провел одно рискованное испытание: катапультировался с учебного ракетоплана на высоте около пятидесяти километров.

– Без разрешения командования? – обеспокоенно проговорил Черных. – На него мало похоже.

– Боюсь, что еще многое, что и совсем на него не похоже, он способен совершить при том состоянии нервной системы, какое сейчас… Одним словом, все это может кончиться трагически.

– Вероятно, жена может поговорить с Верой, и, конечно…

– Сестру я беру на себя, – резко перебила она. – А вы не ответили мне: останусь ли я в части?

Крепкая маленькая рука генерала сделала протестующее движение, на минуту застыла в воздухе и медленно, словно обессилев, опустилась на подлокотник кресла.

– Я не могу вмешиваться в дела командования…

– Это может стоить…

– Так доложите командованию!

– За спиной полковника Черных?

– Бывают обстоятельства, когда… – начал было генерал и недоговорил, а Ксения сказала:

– Именно это я и говорю: бывают обстоятельства…

Генерал встал, не скрывая желания закончить беседу.

– Хорошо, последнее, – сказала Ксения, глядя в сторону, – мы до сих пор не можем быть уверены, что при полетах на той высоте, какая является для Андрея Алексеевича повседневностью, космическая радиация не оказывает… вредного влияния…

Черных прошелся по кабинету и остановился над Ксенией.

– Чего вы хотите?

– Не выпускать его из-под своего наблюдения.

С этими словами она быстро встала и, не ожидая ответа, не прощаясь, пошла прочь.

Походив несколько минут, генерал снял трубку одного из телефонов и набрал номер командующего ВВС. Но прежде чем диск аппарата, вращаясь, дошел до места, Черных торопливо нажал рычаг, чтобы разъединиться.

2

Выйдя от генерала, Ксения остановила первое попавшееся такси и поехала к сестре.

Дверь отворила няня.

– Дома?

Старушка со вздохом махнула рукой.

– И вот так, почитай, каждый день.

– А Андрей Алексеевич?

– Был, огорчился, уехал. – Ксения уловила в голосе няни подозрительную дрожь – вот-вот заплачет. – На Калужскую.

– Послушай, нянь, – Ксения поглядела куда-то поверх ее головы. – Лялька тебе, конечно, ближе его…

– Лялька, Лялька!

– Но ты должна мне сказать: есть у нее что-нибудь такое?.. Одним словом, есть у нее кто-нибудь? – выговорила Ксения с решительностью, свидетельствовавшей о том, как это отвратительно ей самой.

Няня отвернулась.

– Ты что, доносчицу из меня сделать норовишь?

– А ты замечала за мной склонность к сплетням? – Ксения подошла к старушке и обняла ее за плечи.

Няня поднесла к глазам фартук.

– Крутятся, крутятся вокруг. И как не крутиться?! Много ли таких красоток? А уж ежели тебе охота знать: виноватее этих наша сестра. Фик-фок на один бок – приятельницы, чтоб им пусто! Небось у каждой… Вот они-то, не приведи бог, и сбивают… Неужто Андрюша долго этак жить будет?

Ксении не удалось закурить: зубы впивались в сигарету, прокусывали ее, табак лез в рот. Она отплевывалась, бросала сигарету, брала новую. Наконец, затянувшись, спросила:

– А как он, по-твоему, "этак" живет?

– Разве дело: я ведь все вижу.

От выдержки, с какой Ксения вела себя у генерала, не было и следа. Словно весь запас ее энергии израсходовался на свидание в кабинете.

– А Лялька нешто не баба? – понизив голос, шептала няня. – А когда Андрей дома бывает? В кои веки забежит и то днем. А на ночь остаться? По большим праздникам.

– Служба такая.

– Верочке не служба нужна, а муж.

Ксения с удивлением посмотрела на старушку.

– Да ты что, заодно со всей этой компанией: "раз живем"?

– Так не так, а все-таки, – проворчала няня. – Небось ты-то сама не так жила.. Твой-то Иван дома спал, а не бог весть где! Ревность, мать моя, она ревность и есть.

– Что за глупости ты говоришь?

– Вот те и глупости! А из-за этих-то глупостей вместо жизни раскардаш. Еще не такое наживем. Вот заведется какой-никакой, которому баба нужней самолета, тогда увидишь. А как баба с рельсов, так все.

– Вот и надо ее обратно на рельсы, – твердо проговорила Ксения. – Иначе… знаешь, чем это может кончиться? Как у нас с Иваном.

Выговорила и отвернулась.

– Уж там-то не твоя вина, – тихо проговорила старуха и несколько раз осыпала грудь мелкими крестиками. – На то испытатель.