Ураган

Тот человек решил создать эксперимент,
Залезть в твой дом, проверить ваши чувства,
Поковыряться в ее раненой душе,
Забаву справить с ее жалким телом,
Чтоб где-нибудь похвастаться потом,
Каким он был единственным скотом,
Рога наставил мужу инвалидки…
И даже шутки ради позвонить…
И голосом чужим тебя поздравить…
И это сделал он, но ты узнал
Его ехидно обрывающийся голос…

Едва сдавив внутри свой грязненький смешок,

И дырявой маской прикрываясь…
Он тем самым смертный приговор…
Себе же в тот же миг и подписал…

Ты чувствовал в своей душе укор,

Ккогда убийцею всходил на пьедестал.
Наверное, его простить ты мог…
Раз всех земных существ прощает Бог…
Да, он прощает, он здесь не живет…
В то время, как ты здесь в сплошной грязи…
Его не просишь мир очистить иль спасти.
Ты веришь в Бога – словно его нет…
Тебе поверить легче в разный бред…
Не потому ль, что всякая беда —
Без божьей помощи вторгается сюда…

Итак, ты был охвачен духом мщенья…

Из целительно-многообразных средств…
Отдал ты предпочтение стремленью…
Своей рукой поставить негодяю крест…
Пусть и чужая Смерть грозит гримасой скверной…
Но с древности закон мы этот чтим —
Толкать людей нам неугодных в бездну…
Как будто лишь по Смерти их простим…
Не зря же о костра взлетает дым…
По праву сильного один другого ест…
И только мысль одна возобладает…
Со смыслом прах земля съедает…
Душа торопится в пасхальный благовест
Покинуть это тающее тело…
Ее влечет страна уже иная…
Едва знакомая по обитанью мест…

Тебя же закружила в мыслях месть…

Ты нож достал, похожий на кинжал…
И лезвье с дрожью нервною потрогал.
Вдруг замутило от предчувствия крови…
Тебе, предавшего в своем безумстве друга…
Ты мысленно читал его стихи…
Они бесстрастны были, как грехи…
Со смертью легшие в кладбищенское ложе…
Сравнить их можно было с музыкой стихий…
Так вот змея, вмиг сбросившая кожу…
Себе мудрей казалась и моложе…
Хотя была бессмысленно стара,
Больна и часто суеверна…
Как исколотая временем Душа,
Стремящаяся прахом только в бездну…

Останови же миг первоначальный,

Тот самый миг, когда решился ты убить,
Когда вся жизнью тебе уж не казалась тайной
И ты не мог его как сам себя простить…
Твой страх пропал в твоем тревожном вздохе,
Когда от жалости смертельной ошалев,
Разгневанный, как Бог в чужом пороке…
На мир весь зарычал, как в клетке лев…

Потом холодным стал, как будто камень…

Устав, забылся, замер без лица без лица…
 Внутри себя подслушивая память…
Ты думал, где настигнуть подлеца…
В каком случайном месте нож направить…
И сердце его мерзкое пронзить…
Чтоб захлебнуться после в горестной отраве…
И может, даже вместе с ним почить…
Или в тюрьму пойти, как в дом родной…
Приняв за благо наказанье…
Чтоб обрести в своей Душе покой…
Смиренно пав во тьму существованья…

Все, что угодно, мог измыслить ты…

Ведь буря с гневом порождают хаос…
Могилу —черви, как любовь – мечты…
А он же смерть свою, или ошибка вкралась…
И ты напрасно метишь в черные кресты?!
Тебя уже ведет куда-то жалость…
Но нет, готов и сам так умереть…
И на себе такой же крест поставить,
Раз под ногами исчезает твердь,
То страсть велит бросаться головами…
И дело свое страшное вершить…