Ураган «Homo Sapiens»

Период первых открытий полезных ископаемых и их освоение начались до приезда Николая Петровича Балаева на Северную Чукотку. Он называет те годы периодом патриархального освоения. Малое количество относительно маломощной техники, далеко расположенные друг от друга промышленные предприятия, бездорожье, устоявшиеся коллективы, где каждый знает каждого и почти все имеют среднее и высшее образование, — вот характерные черты того времени. «И, я считаю, — говорит автор книги, — еще одна главная, отличительная черта: этот каждый гордился местом своей работы, считал необжитый край своим домом. Пусть даже вторым, но домом. И соответственно относился к нему».

На наших глазах проходит этап интенсивного освоения Чукотки. Все новые и новые контингенты рабочих включаются в него. Им на помощь приходит качественно иная техника. А страницы местных и центральных изданий все пестрят заголовками: «Даешь Север!», «Покорим природу!», «Север отступает» и так далее.

Именно в период интенсивного освоения родилась и пока еще не уменьшается могучая волна браконьерства. В нем, как в любом катастрофическом явлении, масса составляющих: отстает воспитательная работа; неэффективны профилактические меры; маломощны в техническом отношении, слабо подготовлены кадры инспекции.

Да, воспитательная работа, подготовка кадров требуют определенного времени. Но автор показывает многие составляющие браконьерской волны, которые можно ликвидировать сравнительно быстро. Причем они носят характер первостепенных. Это прежде всего бесхозяйственность, а порой и безответственность местных руководящих кадров. Понятно, что массовое браконьерство происходит вдали от поселков, то есть без свидетелей. А забираются в ту даль сплошь и рядом на государственной технике, используя государственное горючее. Тоже понятно; пешком-то по заболоченной или зимней тундре далеко не уйдешь, да и не унесешь столько. Мало того — в личном пользовании оказываются вездеходы, собранные из государственных запасных частей, передвижные домики из дефицитных стройматериалов. Интересно, во сколько обходится государству браконьерский балок? Такой, как в повести «Там, за холмами»? Наверняка сумма четырехзначная.

Автор рассказывал, как присутствовал однажды при торговой сделке между горняками: одна компания продавала другой вездеход ГАЗ-71. Цена — три тысячи рублей.

И о «Буранах». Профессиональный охотник достает его с трудом, а на приисках «Бураны» продают людям, использующим их для браконьерства и просто грабежа, как в рассказе «Ищи-свищи». И заправляются эти «Бураны» государственным горючим.

Мне вновь вспоминается разговор с Александром Андреевым. «В результате браконьерства, принявшего бесчеловечный характер, — говорит он, — изменилась экология животных. Сегодня лось, к примеру, летом уже не выходит к рекам. Он вынужден оставаться в болотах или уходить далеко в горы».

Но неумолим и прекрасен закон диалектики: «Действие неизбежно рождает противодействие». И за последние годы среди фанфарных лозунгов «покорителей» начинают все чаще прорываться голоса в защиту природы Севера. В этой книге Николай Балаев говорит о том же. Хочется верить — его услышат. Ибо история не простит нам промедления.

* * *

Когда мы все по-настоящему увидим и поймем законы природы? Когда мы научимся жертвовать ради нее личными, нередко потребительскими интересами? Когда мы научимся залечивать раны, нанесённые природе в ходе ее освоения — не только выплатой штрафов из государственного кармана, а и приложением труда рук человеческих? Вопросы эти не риторические. Они звучат в каждом рассказе, в каждой повести Николая Балаева. Они живое свидетельство дисгармонии отношений Человека и Природы.

Да и о какой гармонии может идти речь, когда распоясавшийся браконьер способен пойти на крайность — убить человека, как, скажем, в повести «Там, за холмами» или в рассказе «Старик и волки». Не можем мы говорить о гармонии, когда сплошь и рядом нарушается закон должностными лицами, руководителями трудовых коллективов. Прочтите внимательно рассказ «Людоед» или повесть «Соучастники». Все они, взятые с поличным, в разных вариациях тупо твердят одно и то же: «Невидаль — пара бочек харитонов. Да их тут мильен, бульдозером греби сто лет, все одно — останется. Дак ни я, ни ты здесь сто лет не вытянем, ха!»

И гребут. В ход идут самоходки, тягачи, вертолеты, самолеты, вездеходы, ружья, карабины, взрывчатка. И уничтожается все подряд — рыба, звери, птицы, ягодники… Все! И как оправдание содеянному злу: Вон его, добра, кругом сколько!