Ураган. Книга 1. Потерянный рай

Он отпустил свои мысли бродить бесконтрольно, размышляя о ней и Старке, о том, куда подевались Эрикки с Азаде, о той вьетнамской деревушке и о капитане Россе и его людях. Если бы не он! Росс был еще одним его спасителем. В этой жизни человеку необходимы спасители, чтобы уцелеть, эти удивительные люди, которые чудесным образом появляются в твоей жизни без всяких видимых причин, появляются как раз вовремя, чтобы дать тебе шанс, в котором ты отчаянно нуждаешься, или спасти тебя от катастрофы, опасности, зла. Интересно, они появляются потому, что ты молишься, чтобы помощь пришла? Стоя на самом краю, человек всегда молится, так или иначе, даже если молитва обращена и не к Богу! Но у Бога много имен.

Он вспомнил старину Сомса в посольстве и его: «Не забывай, Чарли, Пророк Мухаммад провозгласил, что Аллах – Бог – имеет три тысячи имен. Тысяча известна только ангелам, тысяча – только пророкам, триста содержатся в Торе, Ветхом Завете, еще триста – в Забуре, это псалмы Давида, еще триста – в Новом Завете и девяносто девять – в Коране. Итого получается две тысячи девятьсот девяносто девять имен. Одно имя сокрыто Богом. По-арабски оно называется аль-исм аль-азам – Величайшее Имя Бога. Каждый, кто читает Коран, прочтет его, не зная об этом. Бог поступил мудро, что спрятал Свое Величайшее Имя, а?»

Да, если только Бог есть, подумал Петтикин, продрогший и измученный.

Перед самым полуднем Ракоци вернулся с двумя из своих людей. Петтикина поразило то, что Ракоци вежливо помог ему подняться на ноги и принялся развязывать веревку на руках.

– Доброе утро, капитан Петтикин. Очень прошу извинить за ошибку. Пожалуйста, следуйте за мной. – Ракоци прошел в главную комнату. Кофе стоял на столе. – Вы пьете кофе черным или по-английски, с молоком и сахаром?

Петтикин потирал саднящие запястья, пытаясь заставить свой мозг работать.

– Что это значит? Узника решили попотчевать обильным завтраком?

– Извините, я не понимаю.

– Да нет, ничего. – Петтикин во все глаза смотрел на Ракоци, все еще ожидая подвоха. – С молоком и сахаром. – Кофе был великолепным на вкус и вернул его к жизни, и Чарли налил себе еще. – Стало быть, ошибка? Все это – ошибка?

– Да. Я… э-э… проверил ваш рассказ, и все подтвердилось, хвала Аллаху. Вы вылетаете немедленно. Чтобы вернуться в Тегеран.

У Петтикина сжалось горло от этой внезапной отсрочки приговора – видимой отсрочки. Черт знает, что у них на уме! – с подозрением подумал он.

– Мне нужно топливо. Все наше топливо украли, на складе нет ни капли.

– Ваш вертолет заправлен. Я сам проследил за этим.

– Вы разбираетесь в вертолетах? – Глядя на Ракоци, Петтикин спрашивал себя, с чего бы этому человеку так нервничать.

– Немного.

– Извините, но я… э-э… я не знаю, как вас зовут.

– Смит. Мистер Смит. – Федор Ракоци улыбнулся. – Вы вылетаете прямо сейчас, прошу вас. Немедленно.

Петтикин отыскал свои летные ботинки и натянул их на ноги. Остальные молча смотрели на него. Он обратил внимание, что они вооружены советскими автоматами. На столике у двери лежала его сумка с вещами для ночевки. Рядом с ней – его документы. Паспорт, виза, разрешение на работу, его летное свидетельство, выданное Иранской службой гражданской авиации. Стараясь, чтобы лицо не выдало его изумления, Чарли тщательно проверил, все ли документы на месте, и засунул их в карман. Когда он шагнул к холодильнику, один из людей преградил ему дорогу и махнул рукой, чтобы он отошел.

– Я хочу есть, – сказал Петтикин, все еще настроенный очень подозрительно.

– Вы найдете чем перекусить в вертолете. Прошу вас, следуйте за мной.

Снаружи свежий воздух, напоенный запахами леса, подействовал на Петтикина очень благотворно. День был морозным и ясным, над головой ярко синело чистое небо. На западе собирались снеговые тучи. На востоке путь через перевал был безоблачным. Вокруг него лес сверкал и искрился, свет слепил, отражаясь от снега. Перед ангаром стоял его 206-й, колпак кабины и все иллюминаторы были чисто вытерты. Внутри ничего не трогали, хотя его планшет с картами был засунут в боковой карман, а не рядом с сиденьем, где он его обычно оставлял. С большой тщательностью он начал предполетную проверку.

– Пожалуйста, поторопитесь, – сказал Ракоци.

– Конечно.

Петтикин с большой нарочитостью начал изображать спешку, но на самом деле он не торопился, ничего не упустив во время осмотра. Все его органы чувств были настроены на то, чтобы обнаружить хитро подстроенную аварию или даже подстроенную топорно. Топливо в норме, масло, все остальное. Он видел и чувствовал, что с каждой минутой иранцы нервничают все больше и больше. На базе, кроме них, по-прежнему никого не было. В ангаре Петтикин мог видеть 212-й и аккуратно разложенные рядом детали его двигателя. Доставленные им запчасти сложили на верстаке рядом.