Ураган. Книга 1. Потерянный рай

– Да. Но Эрикки не стал спать на одеялах и коврах, он настаивает на том, чтобы мы спали в кровати. Он просто отказывается попробовать снова… Иногда это такое облегчение, когда он уезжает.

– А мы теперь спим как положено, Азаде. Я положила конец этой чепухе с западными кроватями после первого же месяца.

– Как же это тебе удалось?

– Я вздыхала всю ночь напролет и не давала моему любимому спать, потом днем высыпалась хорошенько, а ночью опять была готова вздыхать без остановки. – Шахразада восторженно расхохоталась. – Семь таких ночей, и мой любимый уже на ногах не стоял, а следующие три ночи спал как младенец правильным образом, на полу, и теперь всегда спит, как подобает цивилизованному человеку. Теперь он спит на полу даже в Загросе! Почему бы тебе не попробовать сделать так же? Я гарантирую, что у тебя все получится, дорогая, особенно если ты еще самую чуточку пожалуешься, что от кровати у тебя спина ноет, и ты, конечно же, обожаешь заниматься любовью, но пусть он будет немножко осторожнее.

Азаде рассмеялась:

– Мой Эрикки похитрее твоего Томми. Когда Эрикки попробовал спать на одеялах на нашем ковре, то всю ночь вздыхал и ворочался и не давал мне спать. После трех таких ночей я так измучилась, что кровать мне вполне понравилась. Когда я навещаю семью, то сплю цивилизованным образом, хотя, когда Эрикки тоже во дворце, мы пользуемся кроватью. Знаешь, дорогая, есть еще одна проблема: я люблю моего Эрикки, но иногда он настолько груб, что я готова умереть. Повторяет без конца только «да» или «нет», когда я у него что-нибудь спрашиваю. Как можно вести беседу, когда слышишь в ответ просто «да» или «нет»?

Сейчас она улыбнулась этим воспоминаниям. Да, жить с ним очень трудно, но жизнь без него немыслима – вся его любовь, и добродушие, и огромный рост, и сила, и он всегда делает то, что я хочу, но только соглашается чуть-чуть слишком быстро, поэтому у меня мало возможностей оттачивать свои уловки и маленькие хитрости.

– Нам обеим очень повезло, Шахразада, правда?

– О да, дорогая. А ты не можешь остаться на неделю или две? Даже если Эрикки придется вернуться, может быть, ты останешься, ну пожалуйста?

– Мне бы очень хотелось. Когда Эрикки вернется… может быть, я спрошу у него.

Шахразада шевельнулась в ванне, подогнала пену себе на грудь, сдула ее с рук.

– Мак сказал, они приедут из аэропорта прямо сюда, если задержатся. Дженни приедет прямо из их квартиры, но не раньше девяти. Я еще попросила Паулу присоединиться к нам, эту итальянскую девушку, но не ради Ноггера, а ради Чарли. – Она хохотнула. – Чарли буквально теряет сознание, едва она взглянет в его сторону!

– Чарли Петтикин? Это же чудесно! Это очень хорошо. Тогда мы должны помочь ему. Мы стольким ему обязаны! Давай поможем ему поймать в силок эту соблазнительную итальянку!

– Чудесно! Давай составим план, как отдать ему Паулу.

– Как любовницу или как жену?

– Как любовницу. Та-ак… дай-ка подумать! Сколько ему лет? Ей должно быть не меньше двадцати семи. Как думаешь, из нее выйдет хорошая жена для него? Ему следует обзавестись женой. Все эти девушки, которых Томми и я потихоньку показывали ему, – он только улыбается и пожимает плечами. Я даже привела свою троюродную сестру, которой пятнадцать лет, думая, что это станет для него искушением, но – ничего. Прекрасно, теперь нам есть чем заняться. Времени у нас полно, чтобы составить план, одеться и приготовиться, и у меня для тебя есть несколько очень милых платьев, из которых ты сможешь выбрать.

– Это такое странное чувство, Шахразада, ничего не иметь, ничего совершенно. Ни денег, ни документов… – На мгновение Азаде опять перенеслась мыслями в «рейнджровер» у дорожной заставы, и перед ней возник толсторожий моджахед, укравший их документы, его автомат строчил, а Эрикки впечатал его в другую машину, раздавив, как таракана, и изо рта у него потекла кровь и всякая мерзость. – Ничего не иметь, – произнесла она, с усилием прогоняя кошмар, – даже губной помады.

– Не беда, у меня всего полно. И Томми будет так рад, что вы с Эрикки остановились у нас. Он тоже не любит, когда я остаюсь одна. Бедная моя голубка, не тревожься. Теперь тебе ничего не грозит.

Я совсем не чувствую себя в безопасности, сказала себе Азаде, ненавидя этот страх, который был столь чужд всему ее воспитанию, который даже теперь, в ванне, словно забирал у воды тепло. Я не чувствовала себя в безопасности с того самого момента, когда мы оставили Ракоци на земле, да и тогда это чувство продлилось всего мгновение, безумный восторг оттого, что мы избавились от этого дьявола, и я, Эрикки и Чарли были целы и невредимы. Даже радость, которую я испытала, когда мы нашли на маленьком аэродроме машину с бензином в баке, не прогнала мой страх. Как же я ненавижу бояться!

Она чуть ниже погрузилась в ванну, потом вытянула руку и включила горячую воду, перемешивая под водой горячие струи.

– Это так приятно, – промурлыкала Шахразада; пена лежала сверху толстым слоем, движение воды под ней было чувственным. – Я так рада, что ты захотела остаться.