Ураган. Книга 1. Потерянный рай

И вот теперь этот мужчина был здесь, красивый, сильный, молодой, гораздо более подходящий ей по размеру, гораздо ближе ей по возрасту. Ревность раздирала его на части.

Росс пытался собраться с мыслями; ее присутствие завораживало его. Он оторвал взгляд от Азаде, мысли – от своих воспоминаний о ней и посмотрел на Эрикки. Он прочитал чувство в его глазах как открытую книгу.

– Много лет назад я знал вашу жену, в Швейцарии в… Я учился там в школе, недолго.

– Да, я знаю, – сказал Эрикки. – Азаде рассказала мне о вас. Я… я… Это… это неожиданная встреча для всех нас. – Он встал с кровати, горой возвышаясь над Россом, все еще держа нож в руке, – все они остро ощущали этот нож в его руке. Он видел, что Гуэнг, стоявший по другую сторону кровати, так и не убрал свой кукри в ножны. – Итак… Еще раз, капитан, еще раз спасибо за предупреждение.

– Вы говорили, что Советы заставляют вас летать?

– Азаде – заложница, чтобы я вел себя хорошо, – ответил Эрикки ровным тоном.

Росс в задумчивости кивнул:

– Вы мало что можете тут сделать, если хан вас недолюбливает. Господи, ну и каша! Я-то думал, что, раз уж и вам тут грозит опасность, вы тоже захотите сбежать и заберете нас с собой на своем вертолете.

– Если бы я мог, то забрал бы, да… да, конечно. Но со мной два десятка охранников все время, пока я летаю, а Азаде… За моей женой и мной внимательно присматривают, когда мы здесь. Есть тут еще один советский, по имени Чимтарга, он словно моя тень, и Абдолла-хан… очень осторожен. – Эрикки еще не решил про себя, что ему делать с этим Россом, бросил взгляд на Азаде и увидел, что ее улыбка была искренней, в ее прикосновении к его плечу не было фальши и что этот человек теперь явно значил для нее не больше, чем старый друг. Но это не избавило его от почти ослепляющего желания дать волю бездумной ярости. Он заставил себя улыбнуться ей в ответ. – Мы должны быть осторожны, Азаде.

– Очень. – Она почувствовала, как под ее рукой на его плече пробежала судорожная волна, когда он произнес «Джонни Ясноглазый», и знала, что из них троих только она способна справиться с этой новой опасностью. Одновременно с этим ревность Эрикки, которую он так старался скрыть, возбуждала ее, как и открытое восхищение в глазах человека, который был ее давно утраченной любовью. О да, думала она, Джонни Ясноглазый, ты еще чудесней, чем тогда, стройнее, сильнее – более волнующий со своим кривым кинжалом, небритым лицом, грязной одеждой и мужским запахом. – Как я могла не узнать тебя минуту назад, когда исправила имя этого человека с «Патар» на «Петр», это что-то сказало тебе, Джонни. Что именно?

– Это было закодированное послание, которое я должен был передать хану, – ответил Росс, с болью осознавая, что она по-прежнему чарует, околдовывает его. – «Передай Абдолле-хану, что Питеру – это мог бы быть Патар Гуэнга или Петр, русский, – что Питеру нужна голова Горгоны, а сын Питера еще хуже, чем сам Питер. Сын играет с курдюками в бабки, как и его отец, который постарается использовать Медузу, чтобы поймать Горгону».

– Это просто. Эрикки? – сказала Азаде.

– Да, – кивнул Эрикки, отвлекаясь от своих мыслей. – Вот только при чем тут «курдюки и бабки»?

– Может быть, так, – сказала она, приходя в волнение. – Передай Абдолле-хану, что Петр Мзитрюк из КГБ охотится за его головой, что сын Мзитрюка – давайте предположим, что он тоже из КГБ, – еще хуже, чем его отец. Сын играет с курдюками в бабки… возможно, это означает, что сын связан с курдами и с их восстанием, которое угрожает влиянию Абдоллы-хана в Азербайджане, что КГБ, отец и сын тоже замешаны… и что Петр Мзитрюк воспользуется Медузой, чтобы поймать Горгона. – Она задумалась на мгновение. – Может быть, это еще одна игра слов, означающая «использует женщину», возможно, даже злую женщину, чтобы поймать моего отца?

– Так хан… Боже, хан – твой отец? – потрясенно проговорил Росс.

– Да, боюсь, что так. Моя фамилия – Горгон, – сказала Азаде. – Не Горден. Но директриса школы в Шато-д’Ор сказала мне в самый первый день, что мне едва ли стоит зваться Горгон – меня задразнят до смерти, – поэтому я стала Азаде Горден. Для меня это было забавным, и директриса думала, что мне лучше быть обыкновенной Азаде Горден, а не дочерью настоящего хана.

Эрикки нарушил наступившее молчание:

– Если послание понято правильно, то хан не станет верить этому сукину сыну ни на грош.

– Да, Эрикки. Но отец вообще никому не верит. Ни одному человеку. Если отец играет на обе стороны, как полагает Джонни, предугадать, как он поступит, невозможно. Джонни, кто передал тебе это послание для отца?

– Агент ЦРУ, который сказал, что я могу доверить твоему отцу свою жизнь.

– Я всегда знал, что эти ребята из ЦРУ… без царя в голове, – процедил Эрикки сквозь зубы, сверкнув глазами.

– Этот был в полном порядке. – Росс произнес эти слова резче, чем хотел.

Он увидел, как Эрикки вспыхнул, а улыбка Азаде погасла.