Ураган. Книга 1. Потерянный рай

И так было угодно Богу, что я стал старшим в семье гораздо раньше, чем ожидал, хотя я уже давно готов, готов не хуже любого другого сына, которому предстоит вступить во владение империей отца, даже такой, как империя Бакравана.

И на то была воля Бога, что мне уже известно, где сокрыто большинство секретов, отец шепотом рассказывал мне о них эти последние несколько лет, когда обнаружил, что мне можно доверять и я умней, чем он предполагал. Разве не я подсказал ему почти семь лет назад про номерные счета в швейцарских банках и объяснил про американские казначейские векселя, про инвестиции в недвижимость в США и главное – про «семь сестер»? Мы заработали миллионы, и все они в безопасности, этим сынам собаки до них не добраться, хвала Аллаху! В целости и сохранности в Швейцарии, в золоте, землях, надежных ценных бумагах, долларах, немецких марках, иенах и швейцарских франках.

Он увидел, что Шахразада смотрит на него и ждет.

– Слуги управятся со всем до заката, Шахразада, не волнуйся. – Он любил сестру, хотя и желал, чтобы она ушла и он мог продолжать работать. Но пришло время подобрать в горсть и другие нити. – Этот твой муж, он ведь согласился стать мусульманином, да?

– Как любезно с твоей стороны, что ты помнишь об этом, дорогой Мешанг. Мой муж согласился подумать об этом, – сказала она обиженно. – Я учу его всякий раз, когда выпадает возможность.

– Хорошо. Когда он вернется, пожалуйста, передай ему, чтобы зашел ко мне.

– Да, конечно, – тут же сказала она.

Мешанг был теперь главой семьи, и его указаниям полагалось подчиняться беспрекословно.

– Год и один день давным-давно прошли, разве нет?

Шахразада просияла:

– Для меня честь сообщить тебе, дорогой Мешанг, что Аллах, возможно, благословил нас, у меня задержка на день или два.

– Хвала Аллаху. Это стоит отпраздновать! Отец был бы так доволен. – Он похлопал ее по руке. – Хорошо. Теперь, как быть с ним, с твоим мужем? Сейчас был бы самый подходящий момент для развода, не правда ли?

– Нет! Как ты можешь говорить такие вещи? – вырвалось у нее прежде, чем она успела остановиться. – Ни в коем случае! О нет! Это было бы ужасно! Я скорее умру, это было бы кош…

– Замолчи, Шахразада! Подумай! – Мешанг был поражен ее дурным поведением. – Он не иранец, не мусульманин, у него нет денег, нет будущего, он едва ли достоин быть частью рода Бакраванов, разве ты не согласна?

– Да-да, конечно, я… я согласна со всем, что ты говоришь, но если мне будет позволено добавить… – торопливо заговорила она, опустив глаза, чтобы скрыть свой шок, проклиная себя за то, что не сумела разглядеть, насколько Мешанг был против ее Томми, что он стал врагом, с которым надо вести себя осмотрительно. Как я могла быть такой наивной и глупой? – Я согласна, что тут могут быть проблемы, мой дорогой, согласна со всем, что ты говоришь… – услышала она свой голос, произносивший это самым медоточивым тоном, пока ее мозг работал со скоростью света, анализируя, отбрасывая, пытаясь составить план – на сейчас и на будущее, – потому что без благоволения Мешанга жизнь стала бы очень трудной. – Ты самый мудрый из всех, кого я знаю… но, может быть, мне будет позволено сказать, что это Аллах поставил его на моем пути, отец согласился на мой брак, поэтому пока Аллах не уберет его с моего пути и пока Он направ…

– Но теперь я глава семьи, и все изменилось. Аятолла все изменил, – резко выговорил он.

Лочарт ему никогда не нравился, он был противен ему как один из неверных – главной причины всех их бед, прошлых и настоящих. Мешанг презирал его как человека, вторгшегося туда, где ему не место, как ненужную статью расходов, но, поскольку у него не было власти вмешаться и из-за молчаливого согласия отца, он держал эти чувства при себе.

– Тебе не нужно забивать свою милую головку такими вещами, но революция изменила все. Мы живем сейчас в другом мире, и в свете этого я должен думать о твоем будущем и о будущем твоего сына.

– Ты совершенно прав, Мешанг, и я благословляю тебя за заботу обо мне и моем ребенке. Какой ты чудесный и как нам повезло, что ты печешься обо всех нас! – сказала она, вернув себе самообладание. Она продолжала льстить, уговаривать, извиняться за дурное поведение, используя всю свою хитрость, не давая ему вставить ни слова и переводя разговор на другие темы. Потом, в нужный момент, она сказала: – Я знаю, ты, должно быть, очень занят. – Она встала с улыбкой. – Вы с Зарой будете дома к ужину? Кузен Карим придет, если его отпустят с базы, это будет так весело, правда? Я не видела его с… – она вовремя спохватилась, – с неделю, а то и больше, но, самое главное, Мешанг, повар готовит твой любимый хореш, как раз такой, какой ты любишь больше всего.

– О? В самом деле? Ну да, да, мы придем… Только скажи ему, чтобы не клал слишком много чеснока… Теперь по поводу твоего му…

– Чуть не забыла, Мешанг, дорогой… – выпалила Шахразада, выкладывая последнюю – на данный момент – карту. – Я слышала, ты дал Заре разрешение принять участие в Марше женщин послезавтра, ты такой внимательный и понимающий.