Ураган. Книга 2. Бегство из рая

– Предположим, гипотетически, что этот сумасшедший пилот был не мусульманином, а варваром и настолько любил свою жену, что сделался еще чуть-чуть безумнее, и, вместо того чтобы просто убежать самому, он внезапно оглушает ее, похищает, вывозит из страны против ее воли и отказывается отпустить назад. В большинстве стран муж может… имеет право пойти на крайние меры, чтобы удержать жену, даже силой добиться от нее послушания и смирения. Таким образом, она не нарушит своей клятвы, ей не придется отрекаться от ислама, тебе не нужно будет идти на крайние меры, а я сохраню при себе свою женщину.

– Это жульничество, – озадаченно произнес Хаким. – Это обман.

– Вовсе нет, это выдумка. Я говорю все это гипотетически, не на самом деле, но гипотетически здесь соблюдены все правила, которым вы поклялись следовать, и никто никогда не поверит, что сестра хана Горгонов добровольно нарушила клятву и отреклась от ислама ради варвара. Никто. Даже сейчас ты не знаешь до конца, пойдет ли она на это, ведь так?

Хаким старался отыскать изъяны. Их нет, ни одного, сказал он себе наконец, пораженный. И это решило бы большинство… Да разве это не решило бы всех проблем сразу, если бы случилось? Если Эрикки совершит это без ее ведома и помощи… Похитит ее! Это правда, никто никогда не поверит, что она по своей воле нарушила клятву. Ее похитят! Я осужу этот поступок публично и буду радоваться за нее втайне, если я хочу, чтобы она уехала, а он был жив. Но мне придется смириться с этим, это единственный путь: чтобы спасти ее душу, я должен спасти ему жизнь.

В тишине и покое своей спальни он на секунду открыл глаза. Отблески пламени танцевали на потолке. Эрикки и Азаде были среди них. Аллах простит меня, подумал он, проваливаясь в сон. Не знаю, увижу ли я ее еще когда-нибудь.

Глава 69

ТЕГЕРАН. НЕДАЛЕКО ОТ УНИВЕРСИТЕТА. 23:58. В холодной темноте Шахразада стояла в фаланге «зеленых повязок», защищавшей передние ряды множества собравшихся поборников ислама. Они стояли плечом к плечу, скандируя в унисон «Аллаххх-у акбарррр», – живая стена на пути двух или трех тысяч ревущих левых студентов и агитаторов, приближавшихся к ним по улице. Карманные фонарики и горящие факелы, несколько машин уже пылают, винтовки, пакля, деревянные дубинки. Ее пальцы сжали рукоятку пистолета в кармане, граната лежала наготове в другом.

– Бог велик! – пронзительно выкрикнула она.

Враг быстро приближался, и Шахразаде уже были видны их сжатые кулаки. Сутолока поднималась с обеих сторон, крики становились более хриплыми, нервы натягивались до предела, предвкушение столкновения достигло апогея. «Нет Бога, кроме Аллаха…» Теперь их враги были так близко, что она могла разглядеть отдельные лица. Внезапно она осознала, что перед ней не просто масса сатанистов-революционеров; не все, но большинство из них были студентами, молодыми мужчинами и женщинами ее возраста, женщины храбро шли без чадры и выкрикивали лозунги за права женщин, право голоса, за все те разумные, Богом данные, с трудом завоеванные вещи, от которых нельзя было отказаться.

Она чувствовала головокружительное возбуждение марша женщин. Все они в своих лучших нарядах, волосы непокрыты и свободно развеваются, и сами они свободны так же, как их волосы, со свободой и справедливостью для всех в их новой исламской республике, где она, и ее будущий сын, и Томми будут жить счастливо до скончания дней. Но перед ней снова возник размахивающий ножом фанатик, выдирающий это будущее у нее из рук, только это не имело значения, потому что ее Ибрагим остановил его, Ибрагим, студенческий лидер, он оказался рядом, чтобы спасти ее. О Ибрагим, здесь ли ты сегодня, ведешь их за собой, как вел нас? Здесь ли ты, снова сражающийся за свободу и справедливость и права женщин, или ты стал мучеником в Ковиссе, как и хотел, убив злого, двуличного муллу, который убил твоего отца так же, как был убит мой?

Но… но отца убили исламисты, а не левые, озадаченно подумала она. И имам по-прежнему неумолимо выступает за то, чтобы все было как во времена Пророка… И Мешанг… И Томми, которого заставили покинуть семью. И навязанный развод, а за ним навязанный брак с этим отвратительным стариком, и никаких прав!

– Что я здесь делаю? – охнула она среди этого столпотворения. – Я должна быть там, с ними, я должна быть там, с ними, а не здесь… Нет, нет, и там тоже нет! А как же мой ребенок, мой будущий сын, здесь опасно для него, и…

Где-то хлопнул выстрел, потом другой, и суматоха стала всеобщей. Те, кто был в первых рядах, пытались отступить, те, кто стоял за ними, пытались пробраться вперед и вступить в бой. Вокруг Шахразады возник неуправляемый поток. Она почувствовала, как ее стиснуло и повлекло вперед, ее ноги едва касались мостовой. Женщина рядом с ней вскрикнула и исчезла под ногами. Старик споткнулся и упал, бормоча слова шахады, едва не повалив ее вместе с собой. Чей-то локоть ударил ее в живот, она вскрикнула от боли, и ее страх превратился в животный ужас.

– Томмииии! Спаси меняааааа!.. – пронзительно закричала она.