Ураган. Последние юнкера

Генерал Деникин смог использовать победы генерала Врангеля прежде всего политически. Положение на Дону, внутреннее и внешнее, было катастрофично: после революции в Германии генерал Краснов, атаман Дона, которому немцы помогали, потерял всякую политическую и материальную поддержку. Большевики начали теснить Донские войска на всех фронтах Войска Донского. Особенно тяжелое положение создалось в районе Дебальце- во—Таганрог, где донцы вообще не имели фронта, и красные войска, после разгрома гетмановской Украины, начали надвигаться на незащищенный с запада Дон. Генерал Деникин мог оказать освободившимися на Кубани частями Добровольческой армии реальную помощь на Дону. Однако эта помощь «утопающему» была обусловлена переменой власти на Дону. Войсковой круг должен был отстранить от власти атамана Краснова и передать пост Атамана Всевеликого Войска Донского участнику Кубанского похода (командиру 2-й бригады) генералу Богаевскому, тесно связанному с Добровольческой армией. Самостоятельная политика Атамана Всевеликого Войска Донского генерала Краснова, особенно его германофильство, не нравились генералу Деникину и окружающему его «Особому Совещанию». В эти дни появилась нашумевшая тогда песенка Мятлева:

Из хохлов создав чудом нацию,

Пан Павло (Скоропадский. — В.Л.) кроит федерацию.

А ему Краснов подпевает в тон,

Будет Тихий Дон — наш казачий Дон.

И журчит Кубань водам Терека:

Я ж республика — як Америка...

Первая Марковская батарея и Офицерский полк, погрузившись в теплушки при 18-градусном морозе, в середине января 1919 года проезжали станции Донецкого бассейна, миновав Таганрог и Дебальцево. Для зимнего похода все мы были слишком легко одеты, но почти у всех было кавказское оружие, у многих были белые папахи, с коими гармонировал черный бархатный погон, с нашитыми на нем буквами «Г.М.» — Генерал Марков Все еще мы были юнкерами-поручиками на солдатских должностях. Продолжали существовать те же тесные товарищеские отношения, создавшиеся у орудий. Капитан Шперлинг оставался для нас любимым старшим товарищем и боевым авторитетом. Он все так же любил покушать и бывал в злом настроении, если голоден: он мог тогда изругать не только каждого из нас, но и неудачно подвернувшегося начальника. Вскоре капитан Шперлинг был назначен командиром Первого взвода, а наше Первое орудие получил капитан Михно — «Старый гренадер». Командир Юнкерской батареи и потом дивизиона, полковник Миончин- ский, еще в районе Ставрополя был смертельно ранен большим осколком гранаты в живот и умер в течение нескольких минут. На его должность был назначен не очень любимый юнкерами бывший заведующий хозяйством батареи полковник Машин.

Марковская батарея недолго простояла в городах Донбасса на отдыхе: враг надвигался с запада и с севера. Шахтеры Донбасса были первым авангардом частей Красной армии. Осиротевшие дрозд овцы (их вождь — полковник Дроздовский, раненный в бою на Кубани, скончался в ростовском госпитале), были брошены западнее нас, а корниловцы пополнялись еще на Кубани.

Жутко было в те дни на Донбассе: переплет железных дорог давал широкий простор многочисленным советским бронепоездам... Шахтерское население держалось по отношению к нам недоверчиво и даже враждебно. Мы должны были бегать с пушками за отдельными ротами марковцев и за вскоре прибывшими корниловцами, передвигавшимися в разных направлениях по железным дорогам Донбасса в теплушках. Боясь окончательно загнать наших лошадей, мы решили также стать на рельсы: лошадей сдали в обоз, нашли в Дебальцеве пульмановскую платформу, втащили на нее орудие и выехали таким самодельным «бронепоездом» на позицию к северу от Дебальцева.

В это время красные начали наступление на Донбасс уже регулярными частями.

Бои на Донбассе были тяжелые. Бывших с нами корниловцев красные бронепоезда засыпали гранатами. Когда наши орудия вышли им на поддержку на линию огня, то советский бронепоезд «Черноморец», вооруженный морскими 75-мм скорострельными пушками на неподвижных установках, с наводчиками — морскими артиллеристами, открыл по нашему «броне- поезду» такой точный огонь, что мы, выстрелив два раза, вынуждены были отойти на Дебальцево, с повреждением паровоза. Наши попытки помочь корниловцам успеха не имели. Ночью мы сняли нашу пушку с платформы и, получив запряжки, рано утром заняли закрытую позицию, влево от полотна дороги, за гребнем. Ждали «Черноморца»...