Ураган. Последние юнкера

В ауле Шенджий, 27 марта, состоялась встреча с частями полковника Покровского[18]. Штаб Покровского прибыл с эскортом Черкесского конного полка. Впереди реяло зеленое знамя с белым полумесяцем. Мы смотрели на горячих кавказских коней, на смуглых горбоносых всадников в черных папахах и бурках. Соединение с армией генерала Эрдели должно было произойти в станице Новодимитриевской, где обе армии должны были переформироваться и идти на Екатеринодар, откуда и начать борьбу за освобождение Кубани.

Небо было серо, дул пронзительный холодный ветер. Крупные капли частого дождя проникали за ворот шинели, в рукава и в сапоги. Колонна двигалась быстро. Люди и лошади согревались движением. Но скоро поля превратились в болота и в них стали вязнуть лошади и люди, повозки и, главное, пушки.

Становилось все холоднее. К полудню дождь перешел в сильную снежную метель. Колонна расстроилась. Кони падали и больше не вставали. Все чаще попадались брошенные повозки и конские трупы. Промокшие насквозь шинели теперь промерзли и превратились как бы в стальные панцири. Части разбились на нестройные кучки, движущиеся вперед, к заветному теплу. Внезапно впереди, за пеленой снежной вьюги, послышались ружейные выстрелы. Где-то ухнуло орудие.

Все задвигалось быстрее. Небольшой ручей, по ту сторону которого была станица Новодимитриевская, обратился в довольно широкую быстротечную речку, глубиной почти до пояса. Мост снесло, и речка эта стала препятствием для артиллерии и обоза. Все остановились.

Большевистская артиллерия начала бить по берегам. Если было уже тяжело идти против вьюги и ветра в степи, то еще тяжелее было стоять на месте и ждать, да еще под разрывами тротиловых гранат.

Разведчики наши были уже на той стороне. На берегу речки стояла рота Офицерского полка. Бывалые офицеры не теряли бодрого настроения и даже острили по поводу предстоящей холодной ванны. Генерал Марков был туг же. Потирая руки, он шутил с офицерами. Потом первый прыгнул в воду, погрузился по пояс и быстро двинулся к другому берегу. За ним, держа винтовки над головой, переправилась вся офицерская рота. Было видно, как они рассыпались в цепь и исчезли в белой пурге.

Стрельба участилась.

Где-то левее переправлялись корниловцы.

Уже темнело, а мы все стояли на берегу, ожидая приказаний и не смея оставить орудия. Несколько юнкеров пытались развести из сломанного забора костер, но когда он разгорелся, граната угодила рядом. Юнкер Офендульев был тяжело ранен осколками в грудь.

Вскоре стало совсем темно. Артиллерия большевиков смолкла, доносились лишь отдельные выстрелы. Пулеметчики наши переправлялись и перетаскивали пулеметы уже в полной темноте. При этом шальной пулей в голову был убит начальник пулеметной команды, туркестанец, поручик Гегеман.

Наконец пришло сообщение, что станица занята нашей пехотой и батарея может переправляться. Переправлялись мы на наших уносах, выпряженных из зарядных ящиков, и часть зарядных ящиков оставили до утра. Холодная вода доходила нам лишь до бедер, но и это было неприятно. Как потом было хорошо повалиться на солому в теплой, душной хате!

На следующий день было еще холодно, но солнце уже вышло из-за туч. На улицах, в глубоких лужах таявшего снега, лежали трупы большевиков.

Настала наконец настоящая весна. Обильный снег быстро расстаял, по всей степи блестели озера, отражавшие небесную лазурь. Вдали синели кавказские предгорья и весенний ветер подбадривал и вливал новые силы.

Наши части отдохнули и переформировались. Все мелкие отряды были слиты в две бригады, коими командовали: Первой — генерал Марков, Второй — генерал Богаевский. В Первую бригаду вошли: Офицерский и Кубанский стрелковый полки. Во Вторую бригаду: Корниловский ударный и Партизанский полки. Вся конница объединилась под командой генерала Эрдели и полковника Покровского. Наша бывшая Юнкерская батарея вошла в Первую бригаду.

Была темная ночь, когда наша бригада выступила в направлении на станицу Георгие-Афипскую и железнодорожную станцию того же названия. Это было началом похода на Екатеринодар. Труднопроходимая грязь, глубокие лужи и сплошное болото, — орудия и повозки постоянно застревали, а конные и пешие уходили вперед. Части отрывались друг от друга или наступали друг другу на хвост. Какие-нибудь шесть верст тащились всю ночь.

Небо розовеет на востоке, начинают вырисовываться дали. Полотно железной дороги и домики станицы верстах в двух. Видна высокая станичная колокольня. Колонна, растянувшаяся ночью по степи, стягивается. Впереди видны конвой генерала Корнилова с трехцветным флагом, группа конных — Штаб армии — и сам генерал.