Ураган в сердце

– Ясное дело, я в полном порядке, – услышал Джадд собственный голос, быстро переводя дыхание, как бы подтверждая свои слова, возврат к реальности оказался таким же скорым, как и впадение в обман чувств.

– Может, вам «Ривьера» больше по душе? – спрашивал Фрэнк. – Мне все равно, легко справлюсь и с машиной Кэй, если вы…

– Нет, – выпалил, не дослушав, Джадд, слова у него опередили мысли от страха перед повторением прошлого. Отвернувшись, он увидел теперь, что Кэй вернулась в больницу. Ему было видно через стеклянную дверь, как она говорила с доктором Карром, кивая каким-то его словам и каждые несколько секунд бросая взгляды на мужа, словно проверяя, все ли с ним в порядке. – Нет, ей будет гораздо удобнее вести собственную машину, – сказал он и повернулся, направляясь к ней.

Фрэнк подался вперед, словно бы намеревался поддержать его, однако убрал руку, едва коснувшись кончиками пальцев руки Джадда, как бы извиняясь, он произнес:

– Полагаю, вам никакая помощь не потребуется.

– Точно, я в порядке, – сказал Джадд, глубоко вдыхая, упиваясь свежим прогретым весенним воздухом, наделявшим его силой, помогавшей идти вперед. Он прошел между машинами, обогнул машину Кэй, зайдя с правой стороны, чувствуя теперь легкое головокружение, когда же потянулся к ручке, то заметил, как дрожит рука, а все тело покрылось теплой испариной. Осторожно, стараясь не выдать себя, он уперся бедром в бок машины. Кэй, однако, должно быть, заметила это. Выскочив из больничной двери, она бросила чемодан и прибежала, открыла ему дверцу, не обращая внимания на старание Джадда остановить ее заботливую возню с ним, рука ее по-прежнему лежала на его руке, даже когда он уже забрался в машину и уселся.

Фрэнк сходил за чемоданом, положил его на заднее сиденье. Кэй села в машину и завела двигатель.

– Не волнуйтесь, я поеду сразу за вами! – крикнул вслед Фрэнк, голос которого уносило прочь, пока он торопился к «Ривьере».

– Ну, и что это все значит? – задал вопрос Джадд, когда машина уже ехала.

– А-а, он должен был мне перечень режима питания подготовить.

– Я не об этом, – начал он, но голос его оборвался, когда, в последний раз обернувшись назад, он увидел, как доктор Карр вышел из дверей больницы, смотря ему вслед.

Машина свернула, закрывая Джадду обзор до тех пор, пока вновь не вышла на прямую дорогу. Карр не махал рукой, лицо его в такой дали разглядеть было невозможно, но белый его халат еще долго притягивал к себе взгляд уже после того как горизонт раздвинулся вширь и Кэй вывела машину на автостраду.

3

Усевшись за свой стол, Аарон Карр взял папку, перевернул ее и раскрыл на последней странице своих записей. Коротко и медленно дыша, уверенной рукой взял ручку, попробовал перо и четко вывел: «Семнадцатое апреля – выписан в десять двадцать».

Все еще полностью владея собой, закрыл папку, поднялся вместе с ней из-за стола, направляясь к серому шкафу для хранения папок, своему собственному, перевезенному им из Нью-Йорка. Открыл центральный ящик, нашел нужное ушко на держателе, с силой высвободил место еще для одной пухлой папки и вставил историю болезни. Ящик закрылся, глухо клацнув.

Освободившись, он вернулся к столу и, усаживаясь, снял чехол с пишущей машинки. Достал чистый лист бумаги, заправил его в машинку, подал валик назад, поднимаясь к самому верху страницы, и остался один на один с ее понукающей пустотой… Если книгу заканчивать в сентябре, то теперь и вправду придется себя подгонять. Две последние недели, считай, ушли впустую. Целую главу придется выбрасывать.

Стук в дверь оборвал последнюю тоненькую ниточку самообладания, дав волю взрывному высвобождению от напряженного состояния, отчего тут же занялось пламя сердитого нетерпения. Стиснув зубы, Карр непроизвольно рявкнул:

– Входите, – в надежде, что пришедший, кто бы то ни был, уберется прочь и оставит его в покое.

Увы, дверь открылась и в кабинет заглянул Джонас Уэбстер, невозмутимое выражение лица которого тут же возымело эффект быстродействующего успокоительного. Карр вскочил, бормоча извинения и скоренько освобождая гостю кресло.

– Нет-нет, я не задержусь, – произнес, прислонясь спиной к косяку двери, главврач, руки которого были глубоко засунуты в карманы брюк. – Должен домой идти. Джулия к ужину кого-то пригласила. Слышал, вам сегодня поутру тяжкий случай достался?

Карр кивнул, потупив взгляд, изо всех сил стараясь отделаться от чересчур живых воспоминаний о том кровавом месиве, с каким пришлось иметь дело в отделении «Скорой помощи». Кончики его пальцев до сих пор хранили последнее холодящее содрогание уходящей жизни, при этом он гадал: может, это как раз подходящий момент, чтобы сообщить Уэбстеру, что он не станет продлевать свой договор с Окружной мемориальной?

Уэбстер опередил его, заметив любезно и по-свойски:

– Мой отец говаривал: замечательная могла бы быть профессия, если б не эти проклятые больные. Мытьем ли, катаньем ли, но им как-то всегда удается заморочить тебе голову.