Ураган в сердце

– Да, – коротко кивнул доктор Карр. – Не было ничего особо нового в его гипотезе о том, что эмоциональный стресс каким-то образом имеет отношение к закупорке коронарных сосудов. Но вот какое? Что происходит? В чем психологическая связь между причиной и следствием? Разумеется, у нас имелись теории всех видов, одна из них, как выяснилось, била прямо в яблочко. Только мы никак не могли ухватиться за нее. Настоящий прорыв случился в мае пятьдесят восьмого. В «Кровообращении», одном из наших медицинских журналов, появилась статья о работе, выполненной двумя сан-францисскими исследователями. Они обследовали налоговых бухгалтеров, группу мужчин, занятых одинаково интенсивной работой, у них всех ежегодный стрессовый пик приходился примерно на пятнадцатое апреля, день, когда подаются налоговые декларации. У этих мужчин раз в две недели брали анализы на время свертываемости крови и содержание в ней холестерина. Прекрасная получилась демонстрация! Чем ближе подходило пятнадцатое апреля, тем меньше становилось время свертываемости и тем выше уровень холестерина. И действовал тут один только стресс – все остальное было выверено. Никогда не забуду, как я читал ту статью. Вот оно, доказательство, очевиднее не придумаешь.

– Мне вроде показалось, вы говорили, будто вся эта суета с холестерином не более чем…

– Нам не было известно, какую роль играет холестерин, мы и сейчас этого не знаем, – вздохнул доктор Карр. – Зато нам точно было известно, что есть связь между высоким уровнем холестерина и коронарной окклюзией: это было подтверждено несколькими исследованиями, – и в нашей собственной работе, как только представлялся случай взять анализ крови сразу же после инфаркта, мы неизменно получали высокие значения. Но так ли уж непременно это означало, что виновник – холестерин? Или высокий холестерин лишь указывал на что-то другое? Мы уже тогда стали подозревать, что объяснялось это установленным фактом: связь между холестерином и питанием куда менее существенна, нежели совершенно замечательная увязка со стрессом.

– Значит, – заметил Джадд, – все эти разговоры о диете с низким содержанием холестерина – такая же пустышка?

– Нет, к подобным далеко идущим заявлениям я не готов, хотя и склонен думать, что диета с низким содержанием жиров более… – Доктор прервал себя, сказав: – Впрочем, позвольте я продолжу, и вы сами все поймете. – Он поднял плотно сжатый кулак. – Представьте, что это одна молекула глицерина. Их в вашем кровотоке миллионы. Назначение их – переносить жир. Жир выделяется в процессе пищеварения, он подхватывается этим глицериновым переносчиком. К каждой молекуле глицерина присоединяются три молекулы жира. Раз, два, три. – На каждый счет разжалось по пальцу. – Поэтому мы и называем это триглицеридом. Понятно?

Джадд кивнул.

– Отлично. Теперь у нас в крови этот самый триглицерид движется себе, пока не добирается до клетки, хранящей жир. Если все находится в надлежащем порядке, эти три жировые молекулы отделяются от глицеринового переносчика и поглощаются клеткой. Но так происходит только в том случае, если в крови есть гепарин. Гепарин – это вещество, которое организм создает именно для того, чтобы отделить эти молекулы жира от их носителя. Если гепарина не хватает, триглицерид не может избавиться от жира, верно? И он пошел себе дальше гулять по кровеносной системе. Разумеется, все время вырабатывается все больше и больше триглицеридов. Так вот, по мере того как растет концентрация триглицеридов, кровь делается все гуще и гуще. Несколько похоже на происходящее со смазочным маслом в двигателе. Когда масло загрязнится, то становится слишком густым и тяжелым, не попадает куда надо и не делает того, что должно. В сущности, то же самое происходит в сердце. Когда капилляры забиваются и кровь больше не может попадать в них для питания сердечной мышцы. Тут-то у вас и получается закупорка сердечных сосудов.

– Целая теория, – сказал Джадд и быстро улыбнулся, поневоле избавляясь от неприятного ощущения, вызванного от наглядного представления забитого грязью сердца.

– Это больше, чем теория, мистер Уайлдер, – натянуто возразил доктор Карр. – Вы помните, как я взял у вас кровь на анализ, вы тогда еще в приемном покое находились?

– Полагаю, я не слишком обращал внимания.

– В ту ночь я установил уровень триглицеридов: более 300 миллиграмм/процентов. Это крайне много: норма где-то около 125, – и, конечно же, достаточно много, чтобы уверенно предположить, что произошло. Я еще больше убедился, когда увидел, как быстро произошел спад, когда мы ввели вам гепарин, чтобы пополнить его запасы, не выработанные организмом. К полуночи вы вернулись к норме. Однако понадобилось много гепарина, чтобы восстановить баланс. В вашей крови явно имелась серьезная нехватка гепарина. – Врач на миг умолк. – Понятно?

– Да, только я все равно не понимаю почему.