Уральская Гиперборея

Отголоски былых верований сохранились повсюду на Урале и в Сибири. Наглядным подтверждением может служить научный рисунок, сделанный еще в XVIII веке и хранящийся в архиве Академии наук. На нем изображена уральская пещера вместе с огромным фаллоподобным менгиром (о размерах ландшафтного святилища можно судить, сравнивая с нарисованными тут же деревьями или мощным кустарником). И положение менгира в пещере, и самая суть культового объекта свидетельствуют о сексуально-эротической насыщенности мировоззрения древних обитателей данного региона. Как обстояли дела с отправлением культа (скорее всего тайным) ко времени, когда был сделан приведенный рисунок, теперь сказать трудно. Зафиксированное карандашом художника пещерное святилище навсегда исчезло из поля зрения ученых — точно испарилось или ушло под землю. В пещерах часто находят древние рисунки, в символической форме изображающие мужское или чаще женское естество. Подобные знаки обнаружены, к примеру, в огромной Каповой пещере на Южном Урале, более известной сделанными с помощью охры изображениями исчезнувших животных — мамонтами и шерстистыми носорогами.^{157}

О сексуально-эротической направленности былого поклонения пещерам в Сибири свидетельствуют и скрупулезные исследования этнографов и фольклористов. Работа эта исключительно трудоемка, так как требует не только знания соответствующего языка, но и доверия со стороны информаторов — хранителей древнего знания, не говоря уж о том, что львиная доля таких сведений безвозвратно утрачена из-за длительных и повсеместных преследований первобытного язычества и шаманства, носивших к тому же, с точки зрения властей и обывателей, непристойный характер. Тем не менее по сохранившимся крупицам удается выявить древнейшие традиции поклонения пещерам у разных сибирских народов и соответствие этих представлений общемировым стандартам. Например, у бурят — как и у других народов Евразии, Америки или Африки — пещера всегда символизировала материнское чрево и женский детородный орган^{158}. Аналогичные факты приводят и исследователи алтайской культуры.

Природа и Космос испокон веков мыслились как детородные первоначала, обусловливающие сексуальное поведение всего живого и в особенности людей. Именно в космическо-небесных силах видели первоисточник сексуальной энергии — мужской и женской. В наибольшей степени данный аспект был развит в тайных оргиастических мистериях и ритуалах; их естественными декорациями и выступали природные и рукотворные объекты, имитирующие или же напоминающие мужское и женское естество. Философы, обобщив многовековую и многотысячелетнюю практику, объявили пещеру символом Космоса. Сохранился трактат с поэтическим названием «Пещера нимф», принадлежащий известному неоплатонику Порфирию (234 — между 301 и 305) — одному из последних заметных представителей позднеантичной философии, где суммированы различные взгляды на пещеру как олицетворение Космоса:

«Пещеры и гроты древние, как подобало, посвящали космосу, беря его и в целом, и в частях. Символом же материи, из которой образован Космос, они делали землю, почему некоторые думали, что если земля есть материя Космоса, то сам Космос, происшедший из нее, следует представлять в образе пещеры. Пещеры большей частью бывают естественными и одной природы с землей, состоя из скал какого-нибудь одного вида. Внутренняя часть их вогнутая, а извне они простираются в беспредельность земли (и сливаются с ней). Космос также самороден и одной природы с материей, которую сближали образно со скалами и камнем, имея в виду ее косность и способность принимать придаваемые ей формы, а также и то, что по бесформенности своей она может быть понимаема как нечто беспредельное. Текучесть и лишенность собственного образа, который ей придает форму и делает видимой, обилие воды и сырость пещеры, мрак и тумановидность в ней, как выражался поэт, принимались обычно как символ свойств, присущих материальному Космосу».^{159}