Уральская пленница

От этих слов сердце женщины неприятно заныло. Привыкнешь… Неужели придется остаться здесь надолго?

Первые дни они питались консервами. Вскрывали банку говядины с гречкой, кидали в кипящую воду, и в зависимости оттого, сколько там было воды, получался или суп, или каша. Запивали варево чаем или растворимым кофе. Меню было однообразным. Кроме гречки, был еще рис с кусками жира под названием «Плов», непонятное месиво с этикеткой «Мясо цыпленка» и пол-литровые банки: «Щи», «Рассольник» и «Борщ».

В одном из фанерных ящиков были сложены пакеты с ванильными сухарями, пряниками и галетами. Еще здесь были конфеты, большая коробка вафель, мешок с сахарным песком. Пачки чая были упакованы в плотно заклеенный целлофановый пакет, а несколько банок растворимого кофе переложены полотенцем.

Запасся Семен и мукой, и овощами. Были здесь и рыбные консервы.

– А что рыба здесь не ловится? – полюбопытствовала Ольга. – Зачем кильку надо было тащить или вот эту сайру?

– Килечка и сайра – мировой закусон, как говорил Райкин. А рыбы здесь не переловить. Вот подожди, обустроимся, я тебя на рыбалку возьму, увидишь, какие здесь экземпляры водятся.

За повседневными делами Семен совершенно не проявлял агрессии и даже был по-своему приветлив, охотно помогал женщине передвигать тяжелые вещи, носил воду из ручья и колол дрова, складывая их у входа.

Пока Ольга обустраивала дом, Семен занялся баней: поправил печь, законопатил стены, утеплил тем же матрасом дверь. Несколько сгнивших досок выбросил и настелил новые, правда, необструганные. В бане стояли два металлических бачка для холодной воды, прямоугольный бак, вмурованный с одного буку в печь, откуда надо было ковшом с длинной деревянной ручкой черпать горячую воду. Два алюминиевых таза с помятыми боками, сложенные на полке, завершали интерьер бани.

Баня топилась по-черному, потолок в ней был низкий, и сквозь малюсенькое окно почти не пробивалось света. Но все равно это было лучше, чем плескаться в ледяном ручье. Первый раз зайдя сюда, Ольга боялась, что испачкается в саже, заденет головой потолок, но приловчилась и уже мечтала, как закончит все дела в доме, вымоется и постирает свои вещички.

Наконец наступил банный день, Семен три часа колдовал с жаром, таскал воду и даже наломал еловых веток вместо березового веника.

– Для березовых уже поздно, – пояснил он. – Замочишь такой веник, два раза хлестнешь, и он облетит весь, одни прутья останутся. А елочка и запашистая, и упругая, и к телу приятно липнет. Попробуешь – понравится.

Первым в баню пошел Семен. На пороге оглянулся:

– Может, и ты со мной? Я тебя попарю…

– Нет, – отрезала Ольга. – Иди, я сильно жарко не люблю.

– Как хочешь.

Его не было часа полтора. За это время женщина сварила картофельный суп с рыбными консервами, вскипятила воду для чая и даже выложила красивой горкой печенье и конфеты.

Среди вещей Семена она обнаружила несколько простых полотенец, не новых, конечно, но стираных и глаженных. Видимо, какая-то женщина его собирала в дорогу. Но не Алка, как пить дать. Та, по всему видать, грязнулей была, и так чисто выстирать и аккуратно сложить вещи, вряд ли, смогла. Наверное, жена или мать позаботились.

– Уф-ф-ф, красота, – в избу ввалился распаренный до малиновой красноты Семен. – Иди, там сейчас само то: жарко, но не жжется, и воды хватит.

– Я постираю?

– Конечно, что зря воде пропадать.

Он блаженно растянулся поверх спальника, обмахивая себя концом полотенца.

– Часа хватит? А то есть хочется.

– Постараюсь.

В бане было жарко и влажно. Душистый пар охватил тело женщины, которое сразу в нескольких местах зачесалось. Осмотревшись в полутьме, она взяла таз, налила горячей воды, поискала, чем постирать вещи. На низкой скамейке лежало простое мыло типа «Банное» или «Семейное», которым она пользовалась в студенческие годы. Рядом – брошенные вещи Семена – трусы, футболка, джинсы и носки.

– Отлично, я не только поломойка, повариха, но и прачка, – вздохнула Ольга. – Хотя мне объяснили, для чего сюда женщину берут – для бытового обслуживания и телесных утех. Ладно, не барыня, не развалюсь.

Вначале она выстирала свои вещи, потом приступила к мужским. Стараясь не обращать внимания на резкий запах пота и технической смазки, она намылила вещи, а потом встала в таз ногами и стала месить их, чтобы отошла грязь. Тут никакие руки не выдержат. Чтобы не тратить холодную воду, выполоскать выстиранное она решила в ручье.

Сложив вещи в таз, выставила его наружу, а сама полезла на полог, положила под голову колючие веники и, вдыхая еловый аромат, прикрыла глаза, представляя себя не на закопченном полке крестьянской бани, а в своей ванне, наполненной пеной с хвойным экстрактом.

Потом, сидя на корточках, Ольга тщательно вымыла волосы (благо, флакон с любимым шампунем оказался в сумке), попробовала себя похлестать веником, но кожа воспротивилась, и она просто помахала им вокруг себя, чтобы сильнее стал аромат. Вода была мягкая, мыло хорошо мылилось, и скоро кожа женщины заблестела, на ощупь стала гладкой, как шелк, а во всем теле появилась легкость и в то же время приятная усталость.