Уральские стихи

И качнет — на палубе невольно

Вдруг начнут звонить колокола,

Об опасности предупреждая:

Между скал коварен Енисей.

И сама приходит мысль смешная,

Веселя попутчиков–друзей:

— Мне бы колокольчик! В час тревожный

Раздавался б звон его в пути:

Шаг неверный, шаг неосторожный,

Глупый шаг, пора прямей идти.

И друзья смеются: — Ты, ей–богу,

Можешь надорваться и устать, —

Веришь, нет ли, но тебе в дорогу

Станционный колокол под стать,

А быть может, и еще побольше. —

И разводят руки: — Вот такой!

Вряд ли ты услышишь колокольчик,

Тронутый ребяческой рукой. —

Я стою смущенный, удивленный:

Неужели, спрашиваю, глух?

Человек, слегка в себя влюбленный,

Я с тех пор оттачиваю слух.

1954

* * *

Сквозь путаницу бурелома

Еще не пробилась тропа

И около первого дома

Едва пожелтела щепа,

Свежа еще зелень болотца,

И вязко под елкой ноге.

Над вами не шире колодца

Прорублено небо в тайге.

Я знаю: с годами все шире,

Все ласковей будет оно.

Дома возведете большие,

Пойдете вперед… Все равно

Останется в памяти вашей

Вот этот бревенчатый дом.

Я знаю, что лучше и краше

Он будет казаться потом, —

Поставлен добротно и славно,

А новые будто не так…

Я сам на Магнитке недавно

Разыскивал первый барак.

И было иным непонятно,

Зачем тот барак я ищу.

Зачем, уезжая обратно,

О времени прошлом грущу.

И может, совсем бесполезно

Рассказывать в этом тепле

О стуже, о печке железной,

О льдинках на синем стекле.

Ну как рассказать вам яснее?

Тайгу превратившие в сад,

За юностью — только за нею! —

Могли б мы вернуться назад.

1954

ПЕРВЫЕ РАДОСТИ

Спокойным будь, когда тайга

Поманит гомоном бессвязным…

Глубоки свежие снега.

Иди. Не бойся. Не увязнем.

По затесям, по ветерку

Я проторю тропу лесную

Навстречу глазу — огоньку

Стволом отточенным блесну я.

Получше многих я смогу

Пробраться, веток не касаясь…

Какой–то треск… Ведь это заяц.

Зайчиха, может быть… в снегу —

Ты понимаешь ли! — босая.

И не могу! Такой чудак!

Да что я — жалостлив, застенчив?

Как будто — нет… Я просто так.

В снегах пылает солнца венчик,

Тут солнце кажется иным,

Таким его не всякий знает.

Тебе не кажется смешным:

Снег пламя мне напоминает?

Занятный, скажут, человек,

Под стать мечтателям–разиням.

Ну — белый снег! Ну — синий снег!

А пламя не бывает синим?

В печах, где закаляют сталь,

Оно бывает и зеленым.

Не приходилось видеть? Жаль!

Сегодня взглядом удивленным

На розоватый снег гляжу,

Гляжу — как маленький спросонок.

Я—просто так… у нас — ребенок.

Я как шальной с утра брожу.

1954

* * *

Говорят, пролегают годы

Меж солдатом и старшиной.

Годы? Мало! Легли походы,

Бой отчаянный, рейд ночной.

Надо в будущем знать мужчинам,

Что испытывал старшина:

Между младшим и старшим чином —

Три атаки и ночь без сна.

Лейтенант… капитан… полковник…

Генерал… Тяжелы пути.

Даже вспомнить их нелегко мне,

А не то что опять пройти.

Стал с годами не только старше, —

Стал мудрее. Вперед иди.

Как положено. Дальше — маршал…

Будешь? Может быть… Погоди.

Не спеши. Тут не те высоты.

Не мосты. Не поля. Не доты.

Это — было. Не мудрено.

Тут и смелость нужна иная.

А какая — и сам не знаю.

Знал бы — маршалом стал давно.

1955

* * *

И песня моя и хвастливая речь

Тебя не могли ни пленить, ни привлечь.

И понял мальчишка — напрасно старался.

И вдруг растерялся,

Умолк, убежал.

Сперва я грустил, а когда возмужал,

Решил: о несбывшемся думать не стану

И в окна твои и в глаза я не гляну.

И тут ты сама потянулась ко мне —

Сказать собралась о какой–то вине.

Моя возмужалость и грустная зрелость…

Так вот ты на что засмотрелась!

1955

* * *

Я знаю, детство, ты не близко,

Но все припомнить я смогу

У голых гор Новороссийска

На черноморском берегу,

Где по утрам, в песке играя,

Я ждал товарищей своих

И где, ракушки собирая,

Я под рубаху прятал их,

Где пролетала чаек стая

И где, теряя холодок,

Между ребячьих пальцев таял

Медузы трепетный ледок,

Где летом, в жаркую погоду,

Когда прибой не так высок,

Ложился я ногами в воду,

А головою на песок

И ждал, когда — одна, другая

Крутые волны, без конца

С веселым шумом набегая,

Коснутся ласково лица,

И убирался торопливо,

Когда накатывал прибой.

Залив полоской голубой

И виноградник над заливом

Припоминаются… Сюда

Водили нас, детей, бывало.

Не позабыть мне никогда

Прохлады винного подвала,

Восторженного шепотка,

Бутылки, пахнущей землею,

Не позабыть никак глотка —

Наперстка, выпитого мною.

Старик, известный винодел,

Любой бутылкой дорожил,

А с нами выпить захотел

И хмелем голову вскружил.

То солнца южного настой,

То виноградный терпкий сок,

Такой пьянящий и густой,

Лучом стреляющий в висок.

Я по тропам бродил скалистым,

Не уставая бормотал,

Ловил мелодию… Горнистом

Я с той поры в отряде стал.

И победителем счастливым

Трубил я, стоя на скале,

Трубил в вечерней полумгле,

И мне казалось, над заливом,

Над морем руку я простер.

За мною лагерный костер,

И флаг над ним... Легко и верно

Я ноты брал, — особый дар!

С тех пор победный звук фанфар

И полюбился мне, наверно.

Потом с любимой здесь бывал

(Десяток лет — немалый срок).

Цветное платье раздувал

Морской весенний ветерок

И звал, заманивая нас,

По золотым следам светил,

Я точно помню: в первый раз

Тогда я сердце ощутил.

Гляжу я девушке в лицо

И, помню, так ей говорю:

«И этих гор полукольцо,