Уральское эхо

Утром Сергей с новым приятелем-фельдшером опохмелялись в пивной Лупова на Малаховской площади. В ход пошла пятая бутылка, когда двери вдруг распахнулись и ворвался наряд полиции. Командующий им помощник пристава сразу прошел к столу с фартовыми и указал на грека:

– Взять его!

Двое городовых схватили Азвестопуло под руки и поставили перед начальством. Третий распахнул на нем пиджак – и выложил на стол маузер.

– Вон что у нас есть! – обрадовался помощник пристава. – А разрешение на него имеется?

– Было, но потерял, – хладнокровно ответил Сергей, косясь на фельдшера. Тот стоял ни жив ни мертв.

– Потерял? Ну, это мы проверим. А ты пока посидишь у нас. Как фамилия?

– Иосифидис.

– Грек Ногидополу? – глумливо усмехнулся полицейский.

– Это не вы придумали, а Чехов. Или музыкант Лядов.

Городовой продолжал шарить по карманам Сергея и вскоре извлек оттуда толстую пачку сторублевок и свинцовый шар на ременной петле. Сверху он положил рекламный проспект, предлагающий купить паромойки Иона. Как только начальник его увидел, тут же изменился в лице:

– Ага! Теперь мне все ясно.

– Что вам ясно? – пытаясь казаться спокойным, ответил грек.

– Да все, все ясно. Зря ты носил эту бумажку с собой, она тебя выдала. Молчишь, Серега Сапер?

– Не понимаю, о ком вы.

– Твоя фамилия не Иосифидис, ты Азвестопуло, который убил в Москве коммивояжера Лиманштейна, завладел его деньгами на сумму десять тысяч рублей и бумагами о паровых стиральных машинах.

– Докажите! – обиженным голосом выкрикнул подозреваемый. Но помощник пристава долго говорить ему не дал, а врезал под дых. Грек скрючился, и его быстро уволокли прочь. Полицейский обратил внимание на соседа Сергея:

– Ну, а ты кто?

– Крестьянин селения Шайтанка запасной ефрейтор Парамон Иванов.

– Документы есть?

Тот протянул паспорт.

– Так… Не прописан!

– Да я, ваше высокоблагородие, только вчера приехал, не успел еще!

Начальник слушать не стал, а скомандовал:

– Взять и его.

Иванова без особой вежливости доставили в Первую часть и посадили в камеру временного содержания. Через два часа вывели и, едва дав оправиться, потащили к приставу. Навстречу шел Азвестопуло в сильно помятом виде. Столкнувшись с приятелем, он прикусил язык: помалкивай!

Пристав Первой части губернский секретарь Пржисецкий сидел с суровым лицом. Он бегло просмотрел паспорт и рабочую книжку бывшего фельдшера и стал допытываться:

– Откуда знаешь Серегу Сапера?

– Вчера в Шайтанке познакомились. Он паромойками торгует.

– Ага! А маузер ему для чего? Для убедительности?

– Я, ваше высокоблагородие, насчет маузера ничего не знаю. Выпивали мы с ним, так то не преступление. Поглядите бумаги, я преданный Отечеству человек. В жандармском дивизионе служил, а туда кого попало не берут!

– Эй, преданный человек! Ты мне черта в чемодане не строй. Твою бандитскую рожу издалека видать. Почему не прописался?

– Не успел, хотел пива выпить да в часть пойти, а тут ваши налетели.

Пристав сверлил задержанного строгим взглядом, потом смягчился:

– Не с тем ты, Иванов, пиво пил. Это опасный преступник Азвестопуло, а паромойками торговал другой совсем человек. Которому твой приятель голову проломил кистенем, а потом завладел его бумагами и деньгами. Зачем он в Шайтанку приехал? Ну?

Парамон сделал вид, что припоминает:

– Да вроде Серега искал, куда средства вложить. Насчет десяти тыщ действительно был разговор. Я и соблазнился. Десять тыщ! Честно сказать, в нахлебники к нему поступил. А он платил – за баб, за выпивку. Совета моего спрашивал… насчет куда вложить.

– И что ты ему насоветовал?

– Взаболь![82] Я, ваше высокоблагородие, предложил арендовать участок и золото помыть. Не самому, конечно, а старателей нанять. Тех старателей, мол, я тебе найду. Он того… обдумывал.

– Не ври мне, дурак! – рассердился Пржисецкий. – До десятого сентября остался месяц! Какие теперь старатели?

Он объявил шайтанцу:

– Передаю тебя в распоряжение судебного пристава как подозреваемого в соучастии.

– В соучастии в чем? – истерично выкрикнул тот. – Что водку вместе пили – это мое соучастие? Вы разберитесь, разберитесь!

– Следователь разберется. А ты покуда посиди в тюрьме. В следующий раз будешь думать, с кем водку пить. Эй, увести его!

Парамона увели, а из задней комнаты зашли Лыков и Татауров. Алексей Николаевич похвалил пристава:

– Вы, Станислав Петрович, прямо Мозжухин! Весьма убедительно.

– Куда его на самом деле, ваше высокородие?

– В тюрьму, как обещали. Дмитрий Гаврилович, поедем сейчас туда и договоримся со смотрителем. Как его зовут?

– Штабс-капитан Гавеман.

– Айда к нему. Требуется, чтобы он посадил Парамошу в ту камеру, где у вас налажено осведомление, и перехватил его переписку. Других покровителей у фельдшера нет, он попытается сообщить Графу Платову, что вляпался.

Через час в кабинете полицмейстера собрались четверо. Азвестопуло пил коньяк и ругался:

– За что меня били под дых? Без этого неужели нельзя было обойтись? Я тому помощнику пристава хайло стану лудить!

– Он выполнял мое приказание, – осадил помощника статский советник. – И бил не сильно. Так требовалось, Сергей Манолович. Для правдоподобия.