Урановый рудник

Участковый взглянул на лежавший у самых носков его сапог предмет и подумал, что надо отдать должное не только прозорливости батюшки, но и его умению владеть собой. На месте отца Михаила лейтенант Петров вряд ли удержался бы от парочки ядовитых высказываний в адрес сыщиков, неспособных найти даже дорогу в сортир без подробной карты и компаса. В возгласе же, которым батюшка сопроводил свою находку, не прозвучало ни единой нотки торжества или злорадства, ни малейшего намека на упрек.

Предмет, извлеченный батюшкой из горячей золы, представлял собой бесформенный ком оплавленного пластика, когда-то молочно-белого, полупрозрачного, а теперь местами пожелтевшего, а кое-где и ставшего почти совсем прозрачным. Из верхней части этой похожей на блин штуковины выступало нечто вроде ручки, рядом с которой располагалась деформированная горловина со следами крупной винтовой резьбы.

— А вы говорите, молния не оставляет следов, — заметил батюшка, прекращая, подобно брамину, бродить по раскаленным углям и выбираясь на травку.

— Так при чем же тут молния? — растерянно сказал Петров, наклоняясь и подцепляя находку согнутым пальцем за ручку. Ручка была не то чтобы горячая, но теплая. — Это ж канистра! Полиэтиленовая…

— Совершенно верно, канистра, — согласился отец Михаил. — Любопытно, как она сюда попала?

— Так это вам виднее! — обиженно заявил Петров. — Может, вы в ней керосин хранили. Для освещения. Канистра прохудилась, вот вам и самовозгорание…

— Храм керосином не освещается, — суховато возразил отец Михаил. — Для этого существуют свечи. Да и подсобных помещений, как вам известно, в часовне не было. Где же мне керосин хранить — в алтаре?

— Ну, мало ли, — не сдавался Петров. — Мало ли где! Под лавкой, к примеру.

— Вы можете не верить в Бога, — сдержанно произнес батюшка, — но в здравый смысл вы верить обязаны. Если бы канистра с керосином или иной горючей жидкостью стояла внутри часовни, от нее бы наверняка и следа не осталось. Во всяком случае, такого следа, который можно обнаружить без детального химического анализа. А она лежала с краю и осталась почти цела.

— Ну, и что это, по-вашему, означает? — мрачно поинтересовался Петров, который все понял буквально с первого взгляда, но не желал в этом признаваться.

— Сие означает, — принялся терпеливо втолковывать отец Михаил, — что некто облил стены храма бензином и поджег, а когда пламя разгорелось, швырнул в него канистру и ушел. Канистра, по всей видимости, не долетела, а может быть, напротив, отскочила в сторону, ударившись о стену, но поджигатель в спешке этого не заметил. Данный предмет, — он шевельнул носком сапога свою находку, которую Петров снова положил на землю, — представляется мне весьма важной уликой, с помощью которой вы можете отыскать злоумышленника.

— Да какая там улика! — с кислым видом возразил Петров, отлично понимая, что отец Михаил прав на все сто процентов. — Обыкновенная канистра, у нас такие, почитай, в каждом доме.

— Вот и славно! — неизвестно чему обрадовался батюшка. — Всего-то и остается, что выяснить, у кого такая канистра пропала. И при каких, сами понимаете, обстоятельствах…

— Легко сказать, — буркнул Петров, борясь с искушением отфутболить остатки канистры на самую середину пепелища, где угли были еще достаточно горячи, одним точным пинком избавившись от этой головной боли. — Как я вам это выясню?

— Ну, не мне вас учить, согласитесь, — кротко произнес отец Михаил с таким видом, словно беседа у них шла о погоде и видах на урожай, а не о поджоге церкви, который участковый отказывался расследовать чуть ли не открытым текстом. — Существует множество профессиональных приемов, о которых вы как сотрудник правоохранительных органов, несомненно, осведомлены намного лучше меня.

Участковый крякнул. С самого детства семья, школа и государство внушали ему, что попы — просто банда ленивых обманщиков, принципиальных захребетников или, в крайнем случае, блаженных дурачков, наивно верящих в сказки, в незапамятные времена выдуманные их более сообразительными предшественниками. Правда, позднее, став немного старше, Петров начал подозревать, что все не так просто, как это описывалось в книгах. Пару раз ему доводилось слышать, что священники будто бы получают образование, ни в чем не уступающее университетскому, а во многом и превосходящее его, так что люди они в большинстве своем умные, широко образованные — словом, такие, что пальца в рот не клади. Но сталкиваться со служителями культа вот так, нос к носу, лейтенанту Петрову не приходилось, и теперь он чувствовал, что оказался в крайне невыгодном положении человека, пытающегося переспорить оппонента, многократно превосходящего его по всем статьям. Попросту говоря, они с отцом Михаилом были в разных весовых категориях, и батюшка играл с ним как кошка с мышью. Он даже не спорил, а просто вразумлял: дескать, покайся, грешник, перестань валять дурака и берись-ка за дело, а то глядеть на тебя, дурака, срамно.