Уравнение для влюбленных

Джесс по натуре не была эмоциональным человеком; она обожала свою дочь, бабушку и дедушку до луны и обратно, но она была не из тех, кто плачет во время рекламы, а также она была единственным человеком среди знакомых, кто мог слушать песню Адель «Someone Like You» без слез. Но этот момент зацепил ее словно крючок удочки, и она почувствовала, как к горлу подступает соленая волна эмоций.

В этот глубокий, ошеломляющий эмоциональный момент — когда она изо всех сил пыталась балансировать между благоговением и восторгом — Джесс заметила наряд Йохана. Он был одет в блейзер и парадные брюки, но под пальто была футболка, а не рубашка. На футболке был рисунок бензольного кольца с атомами железа, заменяющими углерод, а под ним надпись «ЖЕЛЕЗИСТОЕ КОЛЕСО».

— Понимаю, что это светский прием, но я надел её из-за Ривера, — сказал Йохан, заметив ее веселье. — Он любит отвратительные и несмешные научные шутки.

— Правда? — спросила Джесс, глядя на мужчину, о котором шла речь.

Мистер Фукс откашлялся, подняв палец:

— Гелий заходит в бар и заказывает пиво. Бармен оборачивается и говорит: «Простите, мы не обслуживаем благородные газы». Что делает гелий?

Он подождал немного, а затем пропел:

— Гелий не реагирует.

Это было так не смешно, но его подача была фантастической. Кроме того, он, возможно, был самым маленьким и милым старичком, которого Джесс когда-либо видела. Она бы смеялась над любой его шуткой до конца своих дней.

— Очень умно, — согласился Ривер, подмигнув ей. — «День 19. Наконец-то я заставил своего профессора улыбнуться. Теперь он записывает что-то в свой блокнот каждый раз, когда я пускаю слюни». Кто это сказал? — спросил он. — Собака Павлова.

Все застонали.

— Ну что, Менделеев, до сих пор снятся химические элементы? — продолжил Йохан, ухмыляясь и уже не в силах остановиться. — Периодически.

Дотти застонала как раз в тот момент, когда Джесс сказала:

— Окей, а вот это мило.

— Хотел бы я быть аденином, — сказал Ривер и подмигнул ей сверху вниз. — Тогда я мог бы встать в пару с урацилом (прим. Урацил — В составе нуклеиновых кислот может комплементарно связываться с аденином, образуя две водородные связи)

Все трое издали довольный звук согласия, говорящий о прелести шутки, а затем три пары глаз с предвкушением повернулись к Джесс. Через мгновение до нее дошло: теперь ее очередь.

— Эм, — начала она, пытаясь откопать в пыльных закоулках своего мозга научную шутку. — Ладно, кто-нибудь знает какие-нибудь хорошие шутки о Неоне? — ухмыляясь, она оглядела их лица. — Или Ne?

Мистер и миссис Фукс переглянулись.

— Не думаю, что знаю, — нахмурившись, ответила Дотти. — Ты знаешь, дорогой?

— Да, нет же…это, — начала Джесс.

— Не знаю, — сказал Йохан. — Что ж, давай подумаем. Это довольно конкретная просьба. Неон. Шутки про неон…

— Ну, нет, — сказала Джесс, — шутка в том, что… — когда они продолжили совещаться, бормоча что-то друг другу, она решила сдаться.

— Простите, милая, — наконец ответила Дотти. — Никаких шуток про неон, но я так рада с вами познакомиться. — она улыбнулась Риверу. — Была рада тебя видеть, дорогой. Позаботься о ней, хорошо?

— Обязательно. — он наклонился, снова целуя ее в щеку. Джесс и Ривер смотрели, как они уходят, держась за руки.

Между ними воцарилась тишина, и Джесс тихо рассмеялась:

— Вау.

— Только лучшие шутки требуют объяснения сразу после того, как были озвучены, — сказал он, глядя на нее искрящимися глазами.

— На вечеринках меня зовут «Обломщица веселья».

— Серьезно?

— Ну, как минимум теперь-то точно будут. — она широко улыбнулась ему. — Они чертовски очаровательны.

— Согласен. Они еще и очень добрые.

— Повезло, что они уже были женаты, когда узнали, что они Бриллиантовая пара.

Он кивнул, его взгляд смягчился.

— Определенно, это снимает некоторое напряжение с пары.

Джесс хотела отвести взгляд, но не могла. Ее чувства не росли размеренно и последовательно. За последний час они, словно волна, разрастались в геометрической прогрессии внутри нее. Именно так она представляла себе приближение цунами к Сан-Диего: спокойная поверхность океана, пока на берег внезапно не обрушивается стена воды. Она уставилась на него, и все, о чем она могла думать, это как сильно она хотела, чтобы он прикоснулся к ней.

В комнате раздался звон; сначала он был тихим и ненавязчивым, но превратился в звон серебра о хрусталь вокруг них. Джесс в замешательстве огляделась. Осознание происходящего дошло до нее, но на лице Ривера все еще было выражение откровенного замешательства.

— Вот черт, — прошептала она.

— Что? — отчаянно спросил он, когда все начали скандировать: «Целуй, целуй, целуй».

Глаза Ривера расширились, и Джесс стала свидетельницей момента, когда и к нему пришло понимание.

— О, Боже.