Уравнение Гровса с тремя неизвестными

В ответ последовали разрозненные «Хайль Гитлер», многие члены комиссии медленно приходили в себя от увиденных последствий взрыва. Молодой Шварц, как-то по-особенному реагировал, он стоял с округленными глазами, как парализованный несколько минут. Хайнц Нойманн толкнул молодое дарование в бок, чтобы тот ответил рейсхфюреру, но Шварц продолжал молчать и Онезорге понял, что конструктор не был осведомлен досконально в том, над чем работал все эти годы. Гюнтер Шнайдер находился в таком же состоянии, и Монреду фон Ардене пришлось подбадривать их, дружески хлопая по плечу.

— Предлагаю поближе посмотреть на последствия проведенного испытания! — утешал всех барон, — мы создали то, чего не существовало до нас в этом мире, господа!

Спустя полчаса комиссия выехала от наблюдательного пункта к эпицентру взрыва на автомобилях «Horch-108» ивскоре достигла места, где танки под управлением русских пленных часом ранее давили эсэсовцев. Перевернутые вверх гусеницами многотонные «Тигры» исорванные с них башни говорили о мощности взрыва бомбы, не существовавшей до сих пор ни в одной армии мира. Обгорелые трупы пленных и эсэсовцев, на которых догорала форма, свидетельствовали о сверхвысокой температуре, сопровождающей взрыв. Горели также поваленные на землю деревья, выжженная трава еще дымилась, а впереди виднелись разрушенные кирпичные постройки.

Комиссия постояла здесь некоторое время, не покидая автомобилей, и двинулась к эпицентру взрыва. Там картина была еще ужаснее. От вышки, на которой устанавливали взрывное устройство, не осталось даже деталей, а на ее месте имелась огромная воронка радиусом около сто пятидесяти метров. Она была не очень глубокой, около двух метров и образовалась от ударной волны, направленной сверху вниз.

— Я предполагал, что воронка будет глубже, — высказался Онезорге.

— Взрыв произведен специально на некоторой высоте от поверхности, — комментировал барон, — так, чтобы ударная волна распространялась без ослабления на большее расстояние. Если бы взрывное устройство находилось на поверхности или в земле, то глубина воронки была бы колоссальной. Но тогда бы взрывная волна теряла бы часть своей силы.

— Но эта тоже впечатляет, — согласился Онезорге и обратился к оператору, — снимите это место на пленку обязательно!

После осмотра результатов взрыва в наблюдательном пункте был накрыт стол для фуршета и весь состав комиссии отмечал удачное испытание шампанским. Мероприятие прошло быстро и молчаливо, основной контингент, участвующий в нем оставался еще в шоке и медленно приходил в себя после увиденного чудовищного действа.

— Фюрер говорил мне, — полушепотом сообщил Онезорге Монреду фон Ардене, уезжая, — что в случае успеха уранового проекта, он предпримет наступление с применением атомных бомб в Арденнах! В честь Вашей фамилии, барон!

— Хайль Гитлер! — ответил барон.

— Сколько времени понадобится, чтобы изготовить первые бомбы? — спросил Онезорге.

— У нас практически все готово для сборки четырех единиц, — отвечал барон, — на большее количество пока еще нет обогащенного урана и произведенного плутония. На их сборку уйдет не больше месяца, к концу ноября постараемся приготовить сюрприз союзническим войскам.

— Желаю успеха! — попрощался Онезорге, — именно от Вас сегодня зависит будущее Рейха!

Комиссия разъехалась по своим структурным подразделениям, а на следующий день в секретном цехе завода в Ораниенбурге приступили к сборке первых четырех бомб. Было определено, что обогащенного урана и произведенного плутония хватит на четыре единицы. Две бомбы будут урановые пушечного типа, а еще две — плутониевые имплозионного подрыва. Составляющие компоненты и детали были уже готовы, и оставалось лишь произвести сборку. В тот же день по приказу Онезорге началась эвакуация лабораторий с острова Рюген. В целях введения в заблуждение иностранных разведок, места действующих подразделений урановой программы постоянно менялись. Эвакуация проходила в строго засекреченной обстановке элитными подразделениями СС, подчиняющимся непосредственно рейсхфюреру Гиммлеру.

Контролировать сборку бомб Онезорге поручил Шварцу, как самому талантливому конструктору, которому принадлежало две трети авторских решений, использованных в конструкции бомб обеих типов. Шварц приступил к работе сразу по прибытию в Ораниенбург, но его настроение, мягко говоря, не соответствовало завершающему этапу программы. Молодой специалист находился под впечатлением произведенного испытательного взрыва. По ночам ему снились ужасы, обгоревшие трупы эсэсовцев и пленных русских, на которых догорали остатки формы и сапоги. Он часто просыпался в холодном поту и через несколько дней, сам не зная почему, в голову пришло твердое решение не допустить взрыва своих детищ.