Уравнение Гровса с тремя неизвестными

Секретная атомная программа Гитлера получила реальный старт в начале Второй мировой войны. Она была строжайше засекречена, и имела легенду прикрытия. Согласно ей Гитлер на своих совещаниях, проводимых с военным командованием вермахта в присутствии приближенных Геринга, Бормана, Гиммлера, министра промышленности и вооружений Шпеера целенаправленно заявлял, что не будет финансировать проекты, не дающие в ближайшей перспективе практического результата. Исходя из этого, навязывалось твердое мнение, что созданием атомной бомбы в Германии никто не занимается. Об атомном проекте Рейха знали всего лишь три человека — Гитлер, Гиммлер и …рейсхминистр почты Вильгельм Онезорге. Причем рейсхфюрер СС отвечал только лишь за охрану и безопасность объектов, а Онезорге руководил всеми работами по созданию атомного оружия. Кому придет в голову мысль, что атомным проектом руководит «главный почтовик» Рейха?

Как ни странно, но инициатором начала работ по созданию атомной бомбы являлся именно Онезорге. С Гитлером он познакомился еще в 1920 году и, несмотря на разницу в возрасте, они стали хорошими друзьями. Когда фюрер возглавил партию НСДАП, Онезорге вступил в нее и создал первую организацию в Дортмунде. Гитлер относился к Онезорге, как к старшему брату, а тот, спокойный, рассудительный и мудрый, несмотря на солидный возраст, был человеком прогрессивных взглядов и активно содействовал новациям. Онезорге продвигал развитие телевидения в Германии и, не стесняясь возраста, усиленно изучал математику и ядерную физику в университете Киля. Вильгельм дружил с отцом молодого талантливого физика, профессора, исследователя и изобретателя барона Монреда фон Ардене. Находясь на государственной службе, Онезорге всячески поддерживал научную деятельность частной исследовательской лаборатории молодого барона в Лихтерфельде. Состояние отца позволяло сыну добиваться серьезных результатов исследований без государственного финансирования. В лаборатории Монреда фон Ардене появилась плеяда молодых талантливых атомщиков нового поколения, практически неизвестных в научном мире.

— Этот молодой барон добивается серьезных результатов в физике атома, — как-то заявил Онезорге Гитлеру, придя к нему в канун начала Второй мировой войны, — в его лаборатории практическими опытами доказано, что трансурановые элементы, такие, как плутоний, могут быть использованы вместо урана. В лабораторных условиях им получен этот элемент, кроме того, он разработал способ эффективного разделения изотопов для промышленного производства Урана-235. Это вселяет твердую уверенность в возможности создания атомной бомбы в ближайшие годы! Я когда-то рассказывал тебе об этом ученом…

— Нужно эту частную лабораторию брать под свою опеку, — ответил Гитлер, ничего не понимающий в ядерной физике, но хорошо чувствующий конъюнктуру научной среды, — лаборатория должна стать государственной! А ты, Вильгельм, займись этим. Если она будет показывать хорошие результаты исследований, то мы построим для нее отлично оборудованные помещения и выделим государственное финансирование.

Спустя год коллектив молодых талантов ввел в работу первый «атомный котел» для производства плутония и научно доказал преимущество этого элемента при использовании в качестве атомной взрывчатки по сравнению с Ураном-235, определив его критическую массу с высокой точностью. Гитлер пригласил к себе Монреда фон Ардене на беседу и тот долго и доходчиво рассказывал фюреру о возможностях создания атомного оружия. Он уверял Гитлера, что первую атомную бомбу можно собрать уже через четыре года. После этой встречи, лаборатория получила новые помещения в городке Бад-Саров и, солидное государственное финансирование. Так Онезорге стал руководителем программы по созданию ядерного оружия. А еще спустя год, лабораторию строго засекретили, и ее охранял уже полк СС. В это же время приступили к строительству заводов по обогащению урана и производству плутония. Проблема обеспечения ураном была решена после оккупации Бельгии весной 40-го, где было захвачено урановое сырье, привезенное туда ранее из Бельгийского Конго и Катанги. Этих запасов могло хватить немецким физикам надолго.