Уравнение Гровса с тремя неизвестными

Часовня была второй по значимости церковной постройкой Санта-Фе после Собора Святого Франциска и являлась ярким представителем католической культуры США. Ее строительство было окончено еще во второй половине XIX столетия для открытой ранее Академии Богоматери Света. Клаус остановил такси у парадного входа и вошел в храм. К его удивлению он был пуст, ни единого посетителя, а главное Грингласса тоже здесь не было. Священники отсутствовали, и храм казался необитаемым. Клаус решил подождать коллегу и принялся рассматривать традиционное католическое убранство часовни. Он был атеистом и после вступления в коммунистическую партию Германии относился к религии соответственно. Но убранство храма завораживало и он, пользуясь, случаем с интересом рассматривал всё, что здесь находилось.

Алтарь располагался в центре и являлся главным во всем убранстве часовни. Это самый обычный стол прямоугольной формы, к которому ведут ступени. За алтарем находились Святые Дары — специальный пресный хлеб в виде маленьких плоских лепешек, вино и освященная вода. Они спрятаны в нише под большим распятием и закрывались квадратной дверцей с изображением золотой евхаристической чаши. Дверцу видимо забыли закрыть, хотя обычно Святые Дары недоступны для созерцания, и возле них всегда горит красная лампадка. Рядом с алтарем — амвон, место, с которого читают Святое Писание или проповедь. За амвоном — кафедра, стулья, на которые садится священник и те, кто ему помогает вести богослужение.

Самое первое, что бросалось в глаза коммунисту Фуксу, не посещавшему храмов — ряды скамеек. Они нужны для посетителей часовни. Положение, сидя у католиков, рассматривается как поза учения и послушания. Верующие, приходящие внимать слову Божьему, садились на них, а во время молитвы вставали. Фукс обратил внимание на пустую мраморную чашу, напоминавшую питьевой фонтанчик. Это купель и трудно было догадаться, что в такой же его крестили самого, когда ему исполнился год. В эту чашу наливают воду, освящают ее, а потом крестят младенцев.

У входа в храм, справа от двери, стояла похожая чаша, но поменьше и заполненная водой. Входя в церковь, каждый верующий опускает в нее пальцы и потом крестится. Католики как-то связывают этот ритуал с расступающимися водами Иордана из истории еврейского исхода. На стене справа висела икона Божьей матери, не сама, конечно, а ее копия. Оригинал иконы долгое время находился в одном из католических храмов Европы, который потом был разрушен, и икона считалась утерянной. Затем чудесным образом она была найдена, попала в руки Папы Римского и он, в XIX веке, передал ее ордену монахов-редемптористов. Ступеньки, ведущие к алтарю, амвону, кафедре, купели и Святым Дарам — отделяют основное помещение храма от «пресвитория», куда разрешено входить мирянам, помогающим в богослужении и даже женщинам. Балкончик, который тянется по противоположной от алтаря стене, предназначался для певчих.

Здесь было тихо и умиротворенно, а пробивающийся сквозь цветные стекла окон солнечный свет успокаивал. В это время Фукс пожалел о том, что долгие годы не посещал храмы, где душа успокаивалась от мирских забот, а церковное убранство вселяло необъяснимый оптимизм. Жизнь должна победить смерть, какой бы страшной она не казалась! Он на минуту представил себя демоном, посвятившим жизнь изобретению, способному в одночасье уничтожить этот Богом созданный мир. От таких мыслей он почувствовал уверенность в том, что, рискуя собой, пытается предотвратить применение атомного чудовища, снабжая сведениями советскую разведку.

Грингласс появился неожиданно и прервал мысли Фукса, громко хлопнув дверью. Клаус в это время стоял перед амвоном и вздрогнул, обернувшись к коллеге.

— Слава Богу! — вымолвил он, и удивился тому, чего никогда не произносил этих слов, — где Вы были так долго?

— Этот «крысиная морда» догнал мое такси, — рассерженно сообщил Грингласс, — с ним был полицейский, и они вдвоем устроили мне досмотр. Он выхватил у меня из рук Ваш сверток, как хищник, учуявший мясо, развернул его и осекся — в нем были пачки с таблетками. Но этот тип, несмотря на мои возражения, проверил каждую пачку. В конце концов, вернул мне всё, извинился и уехал. Вряд ли это был ищейка Гровса…

— Скорее всего, он агент местного ФБР и вероятно ищет человека, похожего на меня, — сделал вывод Фукс, — выследил, но понял, что ошибся!

По настоятельному предложению Фукса, коллеги решили возвращаться в Лос-Аламос на автобусе. Они добрались на такси до конечной остановки на Canyon Road, и Фукс тут же увидел номер автобуса, на котором приехал сюда несколькими часами ранее. Не объясняя причины, Клаус потащил за руку Грингласса в салон, который был еще пуст по причине, не подошедшей для посадки очереди.

— Вы можете уехать раньше, — предложил водитель, которого Фукс сразу узнал, — впереди стоящий автобус отправиться спустя минуту.

— Мы едем на Вашем! — возразил Фукс, — хочу поблагодарить, что не присвоили утерянный мною бумажник!

— Вы меня с кем-то путаете! — удивился водитель, — я никакого бумажника не находил!