Уравнение Гровса с тремя неизвестными

— Я попрошу Вас, сэр, не забываться, кто меня поставил на эту должность! — многозначительно предупредил Стеттиннис, — и руководители Манхэттенского проекта подчиняются лично мне напрямую, …ну, и Вам теперь конечно!

— В таком случае, я требую, завтра к девяти часам пригласить ко мне этого генерала Гровса с докладом, — завершил неприятный для себя разговор Трумэн, — я хочу знать наши возможности применения этой чудо-бомбы в ближайшей перспективе!

— Он не успеет к утру, — с апатией заметил Стеттиннис, — Лос-Аламос находится в штате Нью-Мексико недалеко от Санта-Фе. Я свяжусь с ним сейчас по телефону, сэр, но заранее знаю, что он ответит.

— Он что же, может проигнорировать мой вызов? — округлил глаза Трумэн.

— Нет, сэр, но к утру он сможет добраться только лишь до аэродрома в Альбукерке! — ответил Стеттиннис.

— А разве нельзя в этом самом Лос-Аламосе сделать аэродром? — удивился Трумэн.

— Вы меня удивляете, сэр, — усмехнулся Стеттиннис, — Лос-Аламос расположен на плоской горе, а полеты в радиусе ста километров запретили в связи с секретностью проекта. Любой самолет, который нарушит обозначенные на карте границы, будет сбит нашими ПВО!

— Хорошо! — зло сверкнул очками Трумэн, — пусть вылетает утром и к обеду должен докладывать мне о своей работе.

— Оппенгеймера вызывать вместе с генералом? — уточнил Стеттиннис.

— Кто такой Оппенгеймер? — удивился Трумэн.

— Руководитель коллектива ученых Манхэттенского проекта! — ответил Стеттиннис с ухмылкой, — я уже назвал его Вам!

— Зачем мне наука? — пробурчал Трумэн, — мне бомба эта нужна, а не наука!

Гровс приехал в белый Дом только к вечеру следующего дня. Он был не в духе и привыкший к бесконтрольности в своей работе, всячески выражал недовольство вызовом Трумэна. Генерал понял, зачем он нужен новому президенту, необходимо подробно рассказать о реализации Манхэттенского проекта от начала по текущий день. Такой обобщенный отчет о работе, с введением в проблематику с объяснениями перспективных направлений работы научного коллектива и копирования устройств немецких бомб. После довольно скупого приветствия Трумэна, удобно устроившись в кресле, Гровс начал свой отчет с 1943 года.

— Мне это не интересно! — прервал его Трумэн, — Вы скажите, генерал, когда конкретно можно будет сбросить вашу бомбу на голову русских войск?

— А почему русских? — оторопел Гровс, — ведь Советы на сегодняшний день наши союзники…

— Вот именно, что на сегодняшний, — загадочно пробурчал Трумэн, — назовите мне дату, когда бомба будет готова к применению и с этого дня, СССР уже не будет нашим союзником! Я всецело поддерживаю задумку Черчилля о выдворении советских войск за пределы Европы! …Но в сторону пустые разговоры, называйте дату!

— Нужно работать примерно еще три месяца, чтобы провести первое испытание…,- ответил Гровс.

— Я просил Вас назвать мне точную дату, — повышая голос, прервал его Трумэн, — а Вы мне примерно!

Гровс задумался на короткое время. Он не мог назвать точной даты, этого не знал даже Оппенгеймер. Как можно определить время, необходимое на копирование бомбы по образцу немецкой? Примерно! В научной и конструкторской работе невозможно администрировать динамику процесса. «Новый президент»- подумал Гровс, — «похож внешне на филина, а по интеллекту на дятла! Он определенно не нравиться мне…»

— Почему молчите, генерал? — спросил Трумэн, выпячивая глаза.

— Время подсчитываю точно! — ответил с иронией Гровс, — у меня с математикой туго…

— Я не требую с точностью до минуты, — вполне серьезно заявил Трумэн.

— Сегодня тринадцатое апреля, — наигранно размышляя, произнес Гровс, — значит, 13 июля можно будет испытать одну из немецких бомб. Оппенгеймер настаивает, что это будет плутониевая бомба имплозионного типа.

— Я спрашивал у Вас о собственной бомбе, генерал, — уточнил Трумэн.

— На ее создание потребуется еще около двух лет, сэр, — отвечал Гровс, — сырьевая проблема и время на получение плутония в реакторах наших заводов. Этот процесс не быстрый при существующем технологическом уровне.

— Мне докладывали, что Вы обещали к лету этого года, — взвизгнул Трумэн.

— Речь шла о немецкой бомбе, сэр, — оправдывался Гровс.

— Почему так долго? — вновь взвизгнул Трумэн.

— Очень сложная система подрыва, — пояснял Гровс, — которую нужно тщательно изучить, чтобы повторить ее конструкцию при создании нашей, американской бомбы.

— А для чего Вам нужно испытывать немецкую бомбу? — удивился Трумэн, — мне вчера докладывали, что эти трофеи вполне работоспособны!

— А вдруг не взорвется? — предположил Гровс, — и достанется противнику, на которого мы ее сбросим, подобно тому, как досталась нам! И еще — не готовы бомбардировщики Б-29, модернизируемые под шесть тонн загрузки, но это уже не входит в мою компетенцию.

— Русские на днях пойдут в наступление на Берлин, — мечтательно произнес Трумэн, — и было бы неплохо остановить их этими бомбами, а затем и выбить с территорий, оккупированных их войсками… А из-за Вашей, генерал, неудовлетворительной работы, мы лишены этой возможности!