Уравнение с Бледного Нептуна

Биотоза действительно напоминала гигантский цветок причудливой формы. Лучи солнца, отражаясь от лакированной поверхности ее лепестков, наполняли воздух мерцающим сиянием. Нельзя было отличить, где кончается полимер и где начинается расцвеченный тончайшими оттенками воздушный покров. В глубь массы убегали едва различимые красные и голубые линии, похожие на зигзаги молний. Там, в глубине, они сливались в шевелящийся клубок, непрерывно менявший свои очертания. Казалось, что-то живое чудовищных размеров двигается в теле цветка. Но если присмотреться, становилось ясно, что это всего лишь игра теней и света. Эрик сутками мог наблюдать эту игру, она никогда ему не приедалась. Он впитывал всем своим существом прыжки бликов и суету красок в складках биотозы. Тонкий ее аромат казался ему сладчайшим в мире. Сергей только фыркал, когда он предлагал ему подышать биотозой: «Смесь мочевины с одеколоном», — заявлял он строптиво. Они были разные люди.

— А вон и доктор! — крикнул Арефьев.

Ежедневно из соседнего городка к ним прилетал врач Кармин. Он контролировал состояние Эрика, делал ему уколы, назначал новые лекарства и ругался. Однако Эрик твердо стоял на своем: он не уедет отсюда, пока ему все не станет ясным.

— Привет, раки-отшельники! — сказал Кармин, спрыгивая с подножки автолета на землю. — Когда будем пятиться назад? спросил он, пожимая руку Арефьеву. Тот молча показал на окно.

— Да, да, — сочувственно покачал своей высохшей головкой доктор, — тяжелый случай, во всех отношениях тяжелый.

Они вошли в дом.

— Какие новости, Артем Ивановну? — улыбнулся Эрик,

— Земля полна новостей, она жужжит, как потревоженный улей. Но есть одна особая, специально для вас, молодой человек. Если вы согласитесь уехать…

— Ну, Артем Иванович! — обиженно воскликнул Эрик и добавил: — Вы же знаете, что я не транспортабелен.

— Был, был, — быстро сказал доктор, — а сейчас уже можно. Потом у нас чудесный транспорт.

— Оставим это. Ладно, дорогой доктор? — сказал Эрик.

— Ох, и упрямец, ну и упрямец! И что мне с вами делать? Вы поймите, сейчас в Москве врачи вовсю используют «эффект наведенного состояния». Каждый врач, мягко говоря, влазит в шкуру больного, и ему доподлинно известно, где болит, что болит и как болит. Поэтому врачу становится понятен и сам больной человек. С помощью этого «эффекта» диагностика сильно шагнула вперед. А я не имею даже рентгеновского снимка ваших костей. Как они там срастаются, что у вас болит…

— Это и все ваши новости? — спросил Арефьев, внося поднос с бутылками и вскрытыми консервами.

— Да нет, — ответил Кармин, — это вступление. Они выпили по рюмке густой тягучей жидкости.

— Прекрасная влага, — сказал Сергей. — Когда я пью, мне почему-то вспоминается Лола.

— А мне она вспоминается, когда у меня хорошее настроение, — улыбнулся Эрик.

— Прекрасный парень эта Лолка! — резюмировал Сергей.

— Да, чудесный, — подтвердил Эрик.

— Простите, о ком идет речь? — спросил Артем Иванович.

Друзья загадочно переглянулись.

— Есть такой человек на свете, — неопределенно ответил Сергей.

— Гм, может быть, — сказал доктор. — Так вот, новость в том, что на Землю прибыли мыслящие из других звездных систем. От них и «эффект дубль-ве» и вся эта неразбериха.

— Фью! — пренебрежительно заметил Сергей. — Да ведь это те же «летающие блюдца»! Было время, когда они были в моде…

— Не торопитесь с обобщением, молодой человек. Наши ученые выступили с заявлением, в котором указывается место, где Может находиться этот космический разум. Где-то на юге Тихого океана. Правда, они не говорят прямо о пришельцах из космоса, а называют его источником наведенного состояния, но расшифровать нетрудно. Уже отправлена экспедиция для обследования того района.

— Вот оно что, — задумчиво сказал Сергей. — В Тихом океане. Значит, до нас просто не доходит. Ну, и нашли там что-нибудь?

— Пока неизвестно. В последних новостях ожидается сообщение.

— А вы сами, доктор, верите в это?

— Кто его знает, — уклонился от ответа Артем Иванович. С одной стороны, вроде бы и нет. Но тогда какое объяснение можно отыскать всем этим чудесам? Как подумаешь, то поневоле приходишь к аналогичному выводу. Ну, как поживает ваш курган силоса? — заключил он, меняя тему.

Эрик оживился. Ранее безучастный, он пошевелил пальцами.

— А вот идите сюда, — сказал он. — Посмотрите в окно.

Доктор выглянул. На фоне вечернего неба тяжелой неподвижной громадой вырисовывалась биотоза.

— Ну и что? — спросил он. — По-моему, эта куча не изменилась и выглядит прекрасно не в пример ее создателям.

— Вы присмотритесь, — посоветовал Эрик. Доктор уставился в темноту. И здесь он заметил, что под пепельной поверхностью биотозы горят бледные огоньки светлячков. Слабые, чуть тлеющие, они, казалось, вот-вот должны погаснуть. Но они не гасли, а с каждой минутой разгорались все ярче.

— Мы обнаружили свечение биотозы давно, вскоре после ее возникновения. Она начинает светиться сразу же после захода солнца. Интенсивность свечения увеличивается с каждым днем, — объяснял Эрик.

— Смотрите, они движутся! — воскликнул доктор.