Уравнение Шекспира, или «Гамлет», которго мы не читали

У читателя может возникнуть вопрос – отчего же отчим Гамлет ведет со своей приемной дочерью Офелией откровенно эротические разговоры? На это трудно ответить, оставаясь в рамках общепринятой морали. В те времена приемные дети вовсе не обязательно воспитывались приемными родителями. Сам Эссекс после смерти отца и при живой матери был отдан под опеку лорда Берли и жил в семействе опекуна какое-то время. Известно, что его юную падчерицу Елизавету после смерти ее отца воспитывала тетка Мэри Сидни-Пембрук, и нельзя с уверенностью утверждать, какие отношения были между девушкой и красавцем Эссексом – дочерне-отцовские или женско-мужские (пусть и платонические). Также известно, например, что отчим юной Елизаветы Тюдор адмирал Томас Сеймур питал к 13-летней падчерице далеко не отцовские чувства, и падчеридца не отказывалась от ухаживаний отчима, заставляя ревновать мачеху.

Если нас смущают эротические разговоры, то почему не смущает обещание Гамлета в случае женитьбы Офелии дать ей в приданое свое проклятие? Строго говоря, приданое мог дать либо отец, либо отчим, либо старший брат, либо опекун – лицо, ответственное за материальное положение юной Офелии.

В дополнение ко всему вспомним о наставничестве Горацио – в нем нет ничего удивительного, ведь к Елизавете Сидни сватался в свое время горбун Роберт Сэсил. Но в каких отношениях были дочь поэта и госсекретарь – История умалчивает.

VIII. ДЖОНСОН, КОТОРЫЙ МНОГО ЗНАЛ

Несмотря на все доводы, приведенные выше, что-то мешает нам принять уравнение Лаэрт и Офелия = граф и графиня Ратленды. Признаемся: наше доказательство имеет всего лишь две точки опоры – «титулообразующую» траву руту и пастушку Офелию. Остальное – догадки. Да и рута, откровенно говоря, слабое основание для категоричных выводов – Офелия приводит целый список трав, имеющих отношение к Лаэрту, и каждая из них может опровергнуть наше построение. Давайте вернемся к песням Офелии и поищем, нет ли более весомых аргументов в пользу выбранного уравнения? Вот, например, явные отсылы к балладам о Робине Гуде. Они подталкивают нас к очередной тропинке интертекстового лабиринта, и, значит, мы просто обязаны наведаться в легендарный Шервудский лес. К этому нас принуждает и звание графа Ратленда – Steward of Sherwood Forest (Управляющий Шервудского леса), пожалованное ему королем Джеймсом сразу после смерти королевы Елизаветы. На этот раз нашим проводником будет младший современник Шекспира, поэт и драматург Бен Джонсон.

Benjamen Jo(h)nson (1572-1637) – сын священника, умершего за месяц до рождения сына, пасынок каменщика, занимался торговлей, был солдатом в Нидерландах. В 1597 году уже писал пьесы для труппы Лорда-Адмирала, в том же году попал в тюрьму за пьесу «Остров собак». В следующем году – снова тюрьма и угроза казни через повешение за убийство на дуэли актера Габриэля Спенсера. Избежал казни как человек, владеющий латынью (такие люди приравнивались к духовенству!), но был лишен имущества и большого пальца руки. Бен Джонсон довольно критически отзывался о Шекспире, однако играл важную роль в этой, до сих пор не разгаданной игре.

А сейчас обратимся к неоконченой пьесе Бена Джонсона «The sad shepherd: or, a tale of Robin Hood» (Грустный пастух, или рассказ о Робине Гуде). Время написания неизвестно. Действие пьесы происходит в Шервудском лесу, в долине Бельвуар, где, как мы знаем, находится родовое гнездо Ратлендов – замок Бельвуар. Хозяин Робин Гуд и хозяйка дева Мэриан приглашают пастухов и пастушек поохотиться на оленя. Казалось бы, этого уже достаточно, чтобы утвердиться в нашем определении Лаэрта и Офелии как четы Ратлендов – они же хозяева Шервудского леса. В подкрепление приведем цитату из книги Ильи Гилилова «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса»: