Уравнение Шекспира, или "Гамлет", которого мы не читали

Итак, кто же из античных сатириков был самым известным во времена Шекспира? Попытаемся угадать. (Чтобы не делать вид, что угадал с первого раза, признаюсь, что попал только с третьего выстрела).

Децим Юний Ювенал, римский поэт-сатирик (ок. 60 г. — ок. 140 г. н. э.) — автор знаменитых «Сатир», из которых до нашего времени дошло 16. Он был популярен не только в Европе. Петру Первому так понравились слова из 10-й сатиры Ювенала — mens sana in corpore sano (здоровый дух в здоровом теле), — что он заказал себе «Сатиры» на голландском языке; Жуковский любил Ювенала, декабристы считали его одним из своих идейных вдохновителей, Пушкин начал переводить все ту же 10-ю сатиру…

Прочитав 9 сатир из 16-ти, и ничего не обнаружив, я был готов разувериться, но продолжал чтение, помня о том, что, по принципу Бендера, наши шансы растут. В отличие от великого комбинатора, мне повезло больше. Вот 10-я сатира, в которой Ювенал размышляет о проблеме выбора, о цене, которую платят за власть (Редко царей без убийства и ран низвергают к Плутону,/Смерть без насилья к нему отправляет немногих тиранов). Эта важная для Шекспира тема так бы и скользнула мимо моего внимания, если бы не следующий отрывок (начиная со 190-й строки), который, по примеру Гамлета, приведу в сокращении:

Но непрестанны и тяжки невзгоды при старости долгой.

Прежде всего безобразно и гадко лицо, не похоже

Даже само на себя; вместо кожи — какая-то шкура:

Щеки висят, посмотри, и лицо покрывают морщины

(…)

Все старики — как один: все тело дрожит, как и голос,

Лысая вся голова, по-младенчески каплет из носа,

(…)

Этот болеет плечом, тот — ляжкой, коленями — этот;

Тот потерял оба глаза и зависть питает к кривому;

(…)

…Но хуже ущерба

В членах любых — слабоумье, когда ни имен не припомнишь

Слуг, не узнаешь ни друга в лицо, с которым вчера лишь

Вечером ужинал вместе, ни собственных чад и питомцев.

Став слабоумным, старик в завещанье жестоком лишает

Всех их наследства; права на имущества передаются

Только Фиале — награда искусства приученных к ласке

Губ, что года продавались в каморке публичного дома.

(пер. Ф. Петровского)

Кажется, мы нашли источник, который цитирует Гамлет. Здесь вам и морщинистые лица, и слабые ляжки, и слабоумье стариков. Но зачем Шекспир отправляет нас к этим строкам? Может быть, разгадка в слабоумии, из-за которого старики могут лишить наследства своих близких?

Вспомним странное предложение, с которым Полоний внезапно обращается к Гамлету: «Не хотите ли покинуть этот воздух, мой лорд?». Аyre, конечно, воздух, но оно же — устаревшее heir (наследник). Интересен третий вариант — близкое по звучанию ayrie = aerie (уст.) = орлиное гнездо, выводок орлят, замок, крепость на скале — действительно, можно рассматривать королевский замок как наследство. Опять же, выражение «не хотите ли оставить этого наследника, принц» совершенно невозможно, однако учесть второй смысл слова все же стоит.

В переводе на русский ответ принца, видимо, звучит, как «мое наследство/замок получите только через мой труп».

Но, может быть, Шекспир хочет сообщить нам еще о чем-то важном? Продолжаем чтение 10-й сатиры. Дальше (с 240-й строки) говорится о том, что долгая старость чревата многими потерями, и умереть лучше вовремя. Ювенал приводит пример:

258 Без разрушения Трои Приам бы к теням Ассарака

Мог отойти при большом торжестве; его тело бы поднял

Гектор на плечи свои с сыновьями другими при плаче

Жен илионских, тогда начала бы заплачку Кассандра

И Поликсена за ней, раздирая одежды, рыдала,

Если скончался бы он во время другое, как строить

Не принимался еще Парис кораблей дерзновенных.

Что принесла ему долгая жизнь? Довелось ему видеть

Азии гибель, железом и пламенем ниспроверженной.

Дряхлый тиару сложил, за оружие взялся, как воин,

Пал пред Юпитера он алтарем, как бык престарелый,

Что подставляет хозяйским ножам свою жалкую шею,

Тощую, ставши ненужным для неблагодарного плуга.

Всякому смерть суждена, но по смерти Приама супруга

Дико залаяла, точно собака, его переживши.