Уравнение со всеми известными

Если бы Анне заявили, что Таня не ее родная сестра, мама не родная мама, а на самом деле ее ближайшие родственники эфиопы, она бы поразилась не меньше. Конечно, ей всегда казалось странным, что Таня вышла замуж за Василия. Говоря попросту, он ей не пара. Вася очень добрый человек, очень семейственный, очень любящий и преданный — сплошные “очень”. До порока или излишества. Создавалось впечатление, что на заводе, где он работал инженером, Василий ровным счетом ничего не значит. У него не может быть иных проблем, кроме тех, что переживает со своими шалопаями учениками жена. Не может быть иных успехов, кроме тех, которых добивается в спортивной секции сын. Все решения принимала Татьяна, а Василий только претворял их в жизнь. Она старалась всячески поддерживать авторитет мужа, подчеркивать его роль главы семьи, но это были только слова — Вася тоже считает, Вася согласен, Вася говорит, Вася сделает.

Сашу Седова Анна помнила плохо. Когда они с сестрой оканчивали школу, Анна училась в восьмом классе. Она знала, что Саша уехал в Одессу, поступил в военное училище. Через два года женился, почти одновременно с замужеством Татьяны.

Комнату освещал ночник на тумбочке. Все вещи казались такими же мягкими и невесомыми, как их тени на стенах и потолке. Было покойно и уютно, словно в домике для кукол, который когда-то в детстве построил им отец. Анна слушала исповедь сестры.

— Мы дружили два последних класса в школе и еще год переписывались, виделись на каникулах. Это было самое счастливое время в моей жизни. Иногда такая нахлынет тоска, и я вспоминаю наши свидания, поцелуи. Очень мало их, правда, было.

Таня получила от Саши сумбурное письмо. Он писал, что полюбил другую девушку, женится на ней, просил прощения. Таня не поверила и помчалась в Одессу. Сняла там комнату, разыскала Сашу. Все подтвердилось. На какой-то вечеринке он познакомился с разбитной девицей, в первый же вечер оказался в ее постели. Теперь невеста была беременна, свадьба через неделю. Таню Саша встретил с плохо скрытыми досадой и раздражением.

— Ты не представляешь, Нюра, что со мной тогда было. Бродила как блаженная, ничего не видела вокруг. Лихорадка бьет, а в горле словно лезвие застряло. Я хотела отомстить ему, убить эту девицу, покончить жизнь самоубийством и написать злую записку, чтобы он всю жизнь мучился — ох, какие только мысли не приходили в голову. В итоге я ничего лучше не придумала, как переспать с Сашей.

— Но почему? — удивилась Анна.

— Ты помнишь, как нас воспитывали? Не прямо, не в лоб, без нотаций и нравоучений, но прививалась мысль о чести, о достоинстве девушки. Будто она носит в себе какое-то сокровище, которое может доверить только одному человеку в жизни.

— И что здесь неправильно?

— Да все правильно. И воспитывали нас правильно, и живем мы честно. Но тогда мне хотелось, чтобы это сокровище осквернили, чтобы Саша его осквернил. Это была месть и самой себе, и ему, и чертовой невесте — всему миру. Думаешь, он рвался соблазнить меня? Ничего подобного. Я заманила его в снятую комнату, наговорила с три короба о своей любви, на коленях стояла, умоляла — будь у меня первым. Надеялась, что этим верну его? Конечно, надеялась. Только получилось все как-то судорожно, больно и даже пошло. Потом, когда ехала в поезде, решила: выйду замуж за Васю.

— Тоже из мести?

— Отчасти. У меня ведь какие были представления о половой жизни? Раз случилось — значит, будет ребенок. Впрочем, так оно и вышло.

— А мама знает?

— Да, мне не с кем было посоветоваться, что сказать врачу о сроках, чтобы вышло, будто это ребенок Васи.

— И с Сашей ты больше никогда?

— Никогда. Мы не виделись десять лет. Потом он приехал на встречу выпускников. Из ресторана провожал меня домой. Очень у него все плохо. Жена пьет, настоящая алкоголичка. Если он забирает у нее вино, она устраивает скандалы, ходит по соседям, побирается со всяким отребьем. Трое детей. Мальчик старший недоразвитый, очень трудно с ним. Девица думала, что будет жить в столице с мужем генералом, а Саша служит по дальним гарнизонам и дальше майора не продвинулся.

— Но он по-прежнему любит ее?

— Нет, он меня любит. Знаешь, он плакал… Ругал себя, плакал и рассказывал мне о своей любви. Но куда ему деваться? А я? Василий без меня погибнет, а я по гроб ему обязана, хоть он и не знает этого. Саше о сыне я ничего не сказала.

— Таня, ты меня просто ошарашила, не знаю, что и думать. Ты всегда у нас была такая правильная, прямая. Нет, я не к тому, что ты в чем-то ошиблась. Все ведь счастливы.

— Все, кроме меня и Саши.

— Тебе плохо с Василием?

— Мне никак — ни плохо, ни хорошо. Варенье без сахара. Сахар нынче в страшном дефиците, так я научилась варить варенье без сахара. Вроде варенье. Есть можно. Но без сахара.

Прохладный сероватый рассвет вползал в комнату. Мягкие тени пропали, и вещи теперь строго и равнодушно показывали свои углы и поверхности. Шкатулочный уют исчез. Татьяна испытывала досаду на себя за откровенность, жалела, что доверила сестре тайну, которую не имела права раскрывать даже на смертном одре.