Уравнение времени

— Я был вторым сыном Марфы, — продолжил рассказ Иннокентий. — Мой отец Велимир был хорошим человеком. И дети, и внуки были замечательными. И мама была уважаемой колдуньей. И вообще все люди в Пограничье жили очень ладно. Но потом появился Лавр и начал баламутить народ…

— Вот… слизняк! — не выдержала Саша. — Надо немедленно его найти!

Девушка так резко вскочила с места, что псы тоже взвились на лапы. Но, поняв, что угрозы нет, укоризненно посмотрели на Сашу и улеглись.

— Ох, внучка… Права ты, — вздохнул Иннокентий… — Но ты сядь. Дослушай повесть, а уж после мы постараемся негодяя отыскать.

Отшельник продолжил рассказ.

Лавр или, как он себя начал называть впоследствии, Лаврентий, завел в тупик много доверчивых душ. Люди верили его словам — о равенстве всех перед неким высшим началом, об изначальной червоточине зла и о пути преодоления, который якобы известен только ему. Жители долины забрасывали семьи, батрачили на новоявленного пророка, некоторые даже отбирали добро у родных и близких — чтобы отдать Лаврентию. Но это было наименьшим злом. Вскоре из-за Лаврентия начали гибнуть молоденькие девицы.

— И тогда я не выдержал, — вздохнул Иннокентий, — и начал негодяя публично обличать. А, надо сказать, у меня был вес в обществе, ко мне прислушивались… Раньше прислушивались. Чем все это закончилось, вы в курсе.

Рассказчик замолчал. Невидящими глазами смотрел он перед собой, а по щекам катились слезы.

— Кажется, я припоминаю… — Саше было жаль, очень жаль этого человека. Она хотела бы его отвлечь, но не знала, как. — Нам рассказывали в Школе, мол, был один-единственный период в Пограничье, когда брат шел войной на брата. После этого выжившие и стали жить единой коммуной. Но нам не называли век…

— И нам не назвали. — На Амвросия было страшно смотреть.

Казалось, дай ему волю, и он сей же миг отправится в прошлое, покарает негодяя! А там — хоть трава не расти! Видя это, Звеновой поспешил направить разговор в более конструктивное русло. Им ведь надо было не крушить все и вся, а решить поставленную задачу.

— А что Лаврентий? — почти спокойным тоном осведомился Звеновой. — Куда он делся после твоей смерти, не знаешь?

— Знаю, но далеко не все, — вздохнул Иннокентий. — Точно мне известно только то, о чем рассказал сводный брат Кондрат, во время одно из своих недавних визитов. Так вот, Лавр снова объявился в его времени, в первом веке до нашей эры. Разыскал его, своего сына…

— И зачем?

— Поквитаться хотел, — как само собой разумеющееся, ответил рассказчик. — Но не смог. Руки были коротки. Кондрат, он знаешь, какой силы колдун? Куда Лавру до него!

При этих словах парни многозначительно переглянулись. Неизвестно, что бы они надумали ответить затворнику, если бы не характерный звук объекта, с огромной скоростью приближающегося к ним.

Глава 28, в которой раскрывается природа Лаврентия Петровича

Это был небольшой островок, с пальмой и бунгало под ним, а вовсе не хитроумный летательный аппарат, как уже подумал Звеновой.

— Борис, — спокойно сообщил ученый собеседникам. — Бьюсь об заклад, это Кудрявцев.

— Сумасшедший музыкант, живущий в десятке листов отсюда? — Брови Иннокентия поползли вверх. — Опять он?

— Он не сумасшедший, деда! Просто он… слишком увлеченный. Но смотрите, оазис уже подлетает. Сейчас мы узнаем у Бориса, почему он появился!

А Борис просто не смог покинуть своих нежданных гостей в трудной ситуации и вернулся. Вооружившись смычком от скрипки, спрыгнул он с островка на утес.

— Иннокентий! — заорал что было мочи. — Выходи! Отвечай, что сделал с девицей!

— Говорю же, сумасшедший, — фыркнул Иннокентий. — Ты поосторожнее с такими, как он, Сашка!

Впрочем, очень скоро все выяснилось и утряслось.

Борису достались два последних сырника; кофе он сделал на своем островке сам и сам же доставил по винтовой лестнице — в чашечках тонюсенького фарфора, на подносе — и раздал всем присутствующим:

— Угощайтесь.

— Благодарствую, сосед, — улыбнулся хозяин башни. — Мы продолжим наш разговор, с твоего позволения. Думаю, моя повесть тронет тебя за душу. Речь у нас пойдет о Кондрате и его возлюбленной, Прасковье.

Рассказ о любови юных Кондрата и Прасковьи Борис слушал, не перебивая, и только пальцы шевелились, точно играли на рояле. Саша смотрела за музыкантом украдкой: в том месте, где Лаврентий заманил Прасковью в ловушку, сказав, что Кондрату грозит опасность, а сам столкнул девушку в Бездну, пальцы призрака налились светом и начали двигаться с бешеной скоростью! Причем, с такой, что насторожились все присутствующие. В том числе и псы.

— Как он об этом прознал, Кондрат мне так и не рассказал. — Иннокентий с возрастающим удивлением поглядывал на Бориса. Пальцы музыканта сейчас двигались куда спокойнее, чем всего минуту назад.

— А когда вы с Кондратом познакомились? — А вот Звеновой на призрака не смотрел, он чертил на листе бумаги какие-то формулы.