Уравнение времени

— Мы можем смело утверждать, — снова перехватил эстафету Иннокентий, — что попасть в любой момент пространства-времени действительно можно. И, да, мы вычислили начало битвы между Кондратом и Лавром. И мы подтверждаем: наш друг Борис может своей игрой закинуть нас в нужный временной сегмент. Но вы, прежде чем соглашаться на путешествие во времени, должны кое о чем узнать…

Математик сделал паузу, будто обдумывая слова. А на самом деле он просто смотрел на Сашу. И в этом взгляде не было ничего, кроме тревоги.

— Так что мы должны узнать? — не выдержала девушка.

— Мы очень рискуем, идя все вместе, — ответил за отшельника Звеновой. — Принцип неопределенности Гейзенберга… Впрочем, неважно. Все равно герою-одиночке там делать нечего.

— Так полетели! — Сашу при упоминании принципа неопределенности так и передернуло: вспомнился экзамен по физике. Тогда она чудом не вытащила билет с этим самым принципом, который так и не смогла как следует понять. — Чего мы ждем?

— Во-первых, момента, — еле заметно усмехнулся Иннокентий. — Нам надо стартовать через пятнадцать минут и шесть… уже четыре секунды. За это время мы успеем перетащить к Борису светометы, — он указал на шланг, с помощью которых были побеждены слизни, — и понять, как их подключить.

— А во-вторых?

— А во-вторых, если мы неправильно высчитали момент отправки, равно как если мы его провороним, то нас развеет по Бездне, — подозрительно спокойно произнес Иннокентий. — Растащит на молекулы или даже кванты. И разбросает по всему пространству-времени. Так понятно?

— Судя по нашествию слизней, — Сашу так и передернуло, — момент вы просчитали верно. Остается только его не пропустить, — добавила девушка.

А испугается она потом, после завершения операции по спасения Кондрата от перспективы превратиться в слизняка.

— Я буду играть симфонию времени, — поднял смычок Борис. — Не бойтесь, Александра! Мы не пропустим нужный такт. А теперь я всех попрошу стать моими гостями.

А уже через несколько минут перед глазами Саши замелькали лиловые, алые, бирюзовые линии. То и дело проскакивали молнии. Будь Саша одна, она, возможно, испугалась бы. Но рядом стоял Звеновой, а с другой стороны — Конопуш, и девушке не было страшно лететь на крошечном островке сквозь время и пламя.

***

Они успели вовремя, даже с запасом. Увидели, как из раскаленной кислотно-зеленой жижи на берег каменистого островка вылезает черно-багровый слизень. Вылезает и превращается в человека.

— Лаврентий Петрович! — ахнула Саша.

— Ага! — воскликнул Борис. Бунгало опасно накренилось… — Мы все-таки попали, куда и когда надо!

— Ты держи давай летательный аппарат, — грубовато ответил Иннокентий. — А с этой мерзопакостью мы сейчас… — Он направил на Лаврентия светомет.

— Постой, дружище, — мягко, но настойчиво сказал Звеновой. — Надо все-таки удостовериться, что это тот самый момент. Ошибемся — второго шанса не будет.

— Правда твоя. — Иннокентий опустил светомет. — Подождем. Главное, чтобы Лавр не заметил нас и не сбежал раньше времени.

Но Лаврентий не видел никого и ничего. Утробно урча, ползал он по островку, что-то, кажется, вынюхивая. Было видно, как то и дело меняется его лицо, — когда человеческий рот, чернея, превращался в ротовое отверстие гигантского слизня. Потом ротовое отверстие снова возвращалось к привычным, человеческим очертаниям.

— И как я раньше за Лаврентием Петровичем такого не замечала? — вздрогнула Саша. — Я же его в институте видела! И не один раз.

— Управлять, наверное, собой хорошо научился, — хмыкнул Звеновой.

— Вот и благодари Бога, сестренка, — одновременно с ним произнес Амвросий, — что он тебя… да и всех вас там не перекусал!

— Да уж… Ой.

Лаврентий действительно ползал не просто так — он нашел то, что искал. Брошку в виде трилистника.

— Да это же! — ахнула Саша. — Это же брошка Прасковьи! Она все время ее носила!

— Значит, Прасковья не просто так потеряла память. — Иннокентий не без омерзения смотрел, как Лавр буквально обнюхивает брошь. Как из зубастой пасти то и дело высовывается черный раздвоенный язык… — Но теперь я хотя бы понял…

— …как Кондрат оказался на этом острове? — невесело усмехнулся Звеновой. — Да и этот склизкий оборотень тоже. Они оба на брошку шли! Одно мне непонятно. Как брошь оказалась на этом островке? Но это сейчас и неважно.

А Лаврентий тем временем пустился в пляс.

— Ну погоди, сынок! — злорадный смех волнами катился по острову. — Покажу я тебе, как родителя в Бездну скидывать… Что это?

Смех прекратился. Лаврентий замер. Из пасти вылетел раздвоенный язык, затрепыхал, будто что-то ловя, какую-то волну… Человеко-слизняк сунул брошь за пазуху и, то и дело оглядываясь, неуклюже заковылял к берегу.

А над тем временем островом ширилось, росло пятно яркого света. Из него вышел молодой парень, очень похожий на Иннокентия. Кондрат!

— Я же говорил, — прошептал отшельник, — этот тот самый момент. Братишка абсолютно не зараженный. Не тусклый.

— Почти убедил, — на полном серьезе ответил Звеновой. — Светомет держи наготове.